В интервью «Фактам» вызволенный из плена пророссийских НВФ Владимир Жемчугов рассказал о своем ранении, пребывании в плену и освобождении.

«Владимир Жемчугов — не военный. Он попал в плен после того, как подорвался на растяжке. Взрывом ему травмировало глаза и оторвало руки. Боевики обвиняли Владимира в диверсионной деятельности и не хотели менять, несмотря на тяжелое состояние здоровья. Все это время за его освобождение боролась жена. Обращалась во всевозможные инстанции, ходила на митинги и, несмотря на то, что обмен несколько раз срывался, ждала возвращения мужа. И дождалась», — говорится в тексте.

После освобождения Жемчугова госпитализировали, он проходит обследование в Центре хирургии профилактической и клинической медицины Государственного управления делами. У Владимира до локтя ампутированы руки, а также удалена часть кишечника, он испытывает серьезные проблемы со зрением.

О полученном ранении освобожденный из вражеского плена украинец рассказал: «Подорвался на мине. Не буду скрывать, что оказался в поле не просто так — был на боевом задании. Это случилось ночью на поле возле Луганского аэропорта. Там, как известно, шли ожесточенные бои и территория вокруг заминирована. Зацепившись правой ногой за растяжку, я услышал хлопок и понял, что нужно бежать. Не успел. В момент взрыва инстинктивно пытался закрыть себя руками… Когда очнулся, понял, что лежу в поле и ничего не вижу. И не потому, что на улице глубокая ночь. Я полностью ослеп. Чувствовал, как истекаю кровью, и думал, что вот-вот умру. Перевернулся на спину и пролежал так, наверное, минут тридцать. Но смерть не наступала, я все еще был в сознании».

«Решил доползти до дороги. Полз на звук машин. Если честно, делал это не ради спасения. Родным будет больно это слышать, но я хотел покончить жизнь самоубийством, чтобы не попасть в плен. Я знал, что ночью по трассе из России в Луганск идут «Уралы» со снарядами. Дополз до дороги и лег под колонну военной техники. Мысленно попросил прощения у родных… Но военные машины меня… объехали. Скорее всего, кто-то меня заметил и куда-то позвонил — потому что вскоре за мной приехала машина. Мне укололи обезболивающее, а что было дальше, не помню. Очнулся через несколько дней в реанимации. Уже без рук», — добавил Жемчугов.

Также он отметил, что ему сделал несколько операций. «Из-за тяжелого осколочного ранения живота начался перитонит. Меня чудом спасли. Я ничего не видел, но понимал, что в палате нахожусь под круглосуточной охраной. Боевики знали, что я не простой местный житель, и хотели с пристрастием допросить партизана», — рассказал он.

Украинца «постоянно допрашивали, давили психологически». «Я лежал весь обожженный, в осколках, после очередного наркоза. А боевики в этот момент приставляли мне к виску пистолет и обсуждали, где меня закопают. «Давай в Каменке, — говорил один. — Там много цыган. Пусть выглядит так, как будто его убили цыгане». «Нет, лучше на Острой Могиле, — предлагал другой. — Помнишь, мы там уже двоих закопали?» Допрос с пристрастием вели мужчина и женщина. Женщина была из «министерства госбезопасности «ЛНР». Как только она приставляла мне к виску пистолет, я начинал вслух молиться и прощаться с родными. И она говорила: «Черт возьми, я не могу стрелять! Пусть заснет хотя бы — тогда убьем». И так раз пять-шесть за ночь. Я понимал, что это отработанные психологические приемы, и не поддавался», — рассказывает Жемчугов.

Кроме того, боевики пытались сломить дух партизана разговорами о семье. «Мы найдем твоих жену, мать и дочь, — говорили. — В мешках перевезем их через границу и будем пытать до тех пор, пока ты не расколешься. Они будут здесь, и ты будешь слышать, как они мучаются». Потом сказали, что жена от меня отказалась: «Такой инвалид, как ты, ей не нужен. Ее уже видели с другим. У нас даже есть фотографии. Жаль, ты не можешь их посмотреть». Они пытались внушить мне, что и моя семья, и моя страна обо мне забыли и я никому не нужен», — акцентировал Жемчугов, добавив: «Потом подключились российские спецслужбы. Это было понятно и по их вопросам, и по акценту. Хотя они и пытались выдать себя за «луганчан-ополченцев». Они почему-то решили, что поймали чуть ли не спецагента».

За восемь месяцев в больнице пленнику ни разу не удалось даже побывать на свежем воздухе, увидеть солнце, выйти на улицу.

«Сейчас для нас главное — здоровье. Видите, как у Володи увеличился живот? Это грыжа, которую нужно удалять. Еще предстоят операции на глазах и на ухе — у мужа пробита барабанная перепонка. И, конечно, нужны протезы. Больше всего я хочу, чтобы Володя поскорее вернулся к полноценной жизни. Чтобы смог увидеть меня, маму, дочку… Дочка сейчас учится за границей, но она все время на связи», — говорит жена Владимира.