“Все должны одеть каски и бронежилеты. Когда прибудем, я вам покажу места, куда прятаться, если что”, — инструктирует пресс-офицер Анатолий Прошин, на подъезде к посёлку Веселая гора, одной из позиций сил АТО.
Веселая гора расположена под Луганском. Здесь находится часть артиллерии 1-й танковой бригады. Иногда они ведут огонь прямо отсюда. По прибытии на место нам сразу показывают окопы и блиндажи, куда можно прятаться в случае обстрела. «Напомню, если, услышите команду «воздух» у вас будет не больше 3 секунд, чтобы спрятаться», — напомнил пресс-офицер, -«Дальше, чем на 5 метров не отходите от окопов, а то не успеете добежать».
«Недавно ракета из «Града» попала в блиндаж, где сидели наши», — чуть тише, так, чтобы пресс-офицер не слышал, говорит один из военных, подошедший к нам. — «Все «двухсотые». Даже не буду расказывать, что с ними было. Но вы не очень волнуйтесь. Это редкость. А в общем, если что, падайте на землю. У меня такое недавно было. Не успел добежать, упал на землю. Чувствую голову печет, закрыл руками, как мог. Пронесло”.
«Танчик»
Неподалеку от дороги стоит вкопаный танк, на нем сидит молодой парень. Возле мужчина лет 35. «Я в зоне АТО уже полтора месяца. В атаки ходил. Страшно. Многие думают, что если в танке, то в безопасности, броня же. А вы видели, как танк от попадания из «Града» взрывается? Башня напрочь отлетает. Одна воронка остается. Мы вот две недели назад в сторону Луганска шли. Фугас возле нас взорвался, повезло — взорвали рано. У меня на броне восемь«айдаровцев» ехало:один«двухсотый», три«трёхсотых». Танк повредили немного. Мы тут с ранеными пытались разобраться, а на нас «сепары» прут. Их с пулемета косишь, а они идут. Просто в шеренгу стали и идут. Как наколотые, не ясно, чем их там кормят. Тогда больше десяти человек их положили. На базу еле доехали. Мой танчик забрали. Сейчас вот новый привезли”, — вспоминает танкист.
Командир танка показывает кивком головы на свой новый танк. Он вкопан неподалеку от дороги. Тут вся техника вкопана. Район Веселой Горы — под постоянным обстрелом сепаратистов. Все, что не закопано в землю, рискует быть уничтоженным.
«А вот после того, как меня подбили, я ездил в Харьков, отвозил «двухсотого» в морг. Разговорился с пацаном, который там работает. Он показал мне список погибших. Тот, которого я привез, был 2063-м. И это только один морг. Сколько наших положили всего, страшно подумать».
“Машинка”
Проходим дальше. Нас встречает еще одна группа военных: «Хотите снять машинку, она первая в Луганск заехала. Нас послали сопровождать машину, которая раненых должна была вывезти. Мы так и не поняли, что случилось. Въехали в город, а там куча «сепаратов». Мы аккуратно, аккуратно и назад. В бой не вступали».
БМП стоит на краю дороги, ее разрешили снимать, только чтоб не было видно бортовых номеров.
«По этому поводу могу только одно сказать, если бы был приказ, мы бы уже давно город взяли. Только нужно, чтобы террористы не знали заранее об этом приказе. А то было тут у нас с ними перемирие. Так за это время они там такого настроили, их укрепления даже артиллерия наша не берет». Пока один из бойцов нам рассказывает о своем опыте, мы подходим к палатке, в которой они живут. Возле нее стоит маленькая полевая кухня и выкопан блиндаж. «Живем мы в блиндаже, а не в палатке. Лупят по нам постоянно, так что в палатке у нас одни вещи лежат. А вот,кстати, и наш механик-водитель. Лучший “мехвод” на всю армию. Как он нас вывез — никто не поймет».
Нам указывают на парня лет 25. От количества камер, направленных на него, он смущается и даже не знает что сказать. «Да как-то так вышло», — выдавливает из себя.- «Эта машинка еще первой город освобождать зайдет».
«Грады»
Во время разговора с бойцами славной БМП слышим шипение в нескольких сотнях метров от нас. В воздух поднимаеться огненный столб — это работают«Грады». Через несколько секунд вдали слышен один продолжительный глухой взрыв. Подходим к месту откуда велся огонь.
«Стреляли по позициям боевиков», — объясняет командир батареи, — «извините, мы сейчас выдвигаемся на следующую позицию». Группа бойцов усаживается на один «Град» и выезжает.
Оставшиеся военные — очень разные люди, от совсем молодых, 20-летнихна вид до опытных военных. «Я был в Югославии, был в Ираке. Эта война намного серьезней», — рассказывает мужчина лет 40. — «Я был там как миротворец. Вся война, которая там была, — это партизанщина. Там фугас заложат, там с поля миномет отстреляет и убегают. Но с этими чертями воевать совсем другое. А вообще, как говорят, славяне – самые страшные воины. Когда мы с арабами воюем или еще с кем-то, нас боятся, а когда между собой, то это бойня. А терористы эти еще и явно что-то употребляют. Был тут у нас один пленный, не знаю, что он принимал, но он был в как прострации. Вообще не понимал, что происходит. Его вели, он упал — лоб себе расшиб, а ему хоть бы хны, даже не замечает. Его накормили, воды дали. Допрашивать было бессмыслено. А он до утра так и не дожил. Там явный передоз был».
В это время вдалеке слышно как работает град.
«Куда-то по боевикам лупят. Хоть они и рассказывают, что мы по городу стреляем. Нам этого нет смысла, мы ж хорошо понимаем, что там мирные живут, людей положим немеряно. А потом еще и город отстраивать. Мы стреляем только возле города, когда знаем, что там есть сепары. Возвращается установка, которая ездила на задание. Ее дозаряжают и уже через 15 минут она снова ведает. — Они по нам тоже лупят сильно. Вот днями еле спрятаться успели. Прям по нам били. Знают куда целиться».
Общаясь с военными,ясно понимаешь одно: они устали, устали от войны, от стрельбы и обстрелов. Они хотят домой. Многие из них не понимают, почему они приехали на восток воевать с агрессором, который постоянно перекидывает из-за восточной границы технику и войска. И задают вопросы: «А где мужчины с востока, почему их нет в армии? Почему они не защищают свою Родину. Мы покидали Веселую Гору, а там оставались сотни мужчин, они оставались ждать новых приказов от генералов из Киева, которых они обвиняют во всех бедах армии. Ждать новых обстрелов, которые постоянно забирают их жизни».
Антон Голобородько для Informator’а