Этот разговор записан со слов мужчины, который за все время осады Луганска ни разу не выезжал за пределы города. Подробностей в его рассказе нет. Он просто дает понять, как выживают в городе, где нет света и воды, а по улицам ходят вооруженные люди.
«В Луганске в последнее время тихо. Если и стреляют – то отдаленно, и в основном под утро. Самолетов нет. Ночью слышны только лнровцы, которые носятся на машинах с мигалками, иногда еще одиночные выстрелы. Днем тихо. Еще неделю назад в городе была какая-то паника, лнровцы бегали, особенно в районе Машуниверситета, то сейчас они успокоились, чувствуют себя вольготно.
Город живет часов до 14:00, пока ходят маршрутки. Много людей на «Околице», туда привозят овощи со Счастья и Станицы. Цены и так высокие, но некоторые делают на этом бизнес: закупают продукты на «Околице» и перепродают на восточном рынке. Картошка, например, идет с наценкой в две гривны на килограмм. Пенсионерам деваться все равно некуда – будут покупать. Особо ходовой (и дорогой) товар – бензин и сигареты.
Связи с миром практически нет. Единственное, что доступно это газета «ХХІ век». Там, кроме похвал ЛНР ничего нет. Слушаю радио. Какие-то «новороссийские», лнровские, и одно украинское. Всему верить нельзя, это точно. Естественно, про походы «карательных отрядов хунты» или «расправы террористов над женщинами» не верю. Все мы люди, в конце концов, а не звери. Поэтому, стараюсь выбрать середину. Кстати, радио работает от автомобильного аккумулятора.
Электричества нет, однако ходят слухи, что скоро появятся. По крайней мере, обещают. Как только свет появится – это будет считаться началом работы. Многим объявили, что они обязаны явиться на рабочие места. Один раз было отключение газа на полдня, потом появился. Воды нет. Трачу час в день, чтоб съездить за ней, на велосипеде багажник сломал. За одну ходку привожу 50 литров. На день хватает.
Пенсии обещают выплатить. Всем, независимо от того, сколько было раньше – по 1800 гривен каждому. Это, как бы, единоразовая выплата, а потом уже будут считать, кому сколько должны. За рубли нам пока никто ничего не говорил. Откуда у них деньги и как это будет происходить – не объясняли. Гуманитарную помощь выдают по паспортам. Мы получали два раза: один раз досталось харьковское печенье, второй раз российская тушенка.
Насчет мародерства скажу так: если окна в квартире или магазине выбиты – лазят. Чтоб вскрывали квартиры – не слышал. Да и чисто логически, по ночам лучше этого не делать. Комендантский час действует, по городу выискивают диверсантов, так что могут и пристрелить. Хотя у соседей напротив пытались вломиться, когда те были дома. Но что-то не получилось.
А вообще просто так людей не трогают. Мы сколько ходим, никогда конфликтов не было. Требуют только, чтоб паспорта были с собой. Насильно в «ополчение» тоже не забирают, но некоторые идут сами. И, кстати, не обязательно по убеждениям. Денег у людей нет, работы тоже, а там что-то платят и дают пайки. Таких на войну не отправляют. Их ставят на блокпосты или занимают чем-то в городе.
Как только в городе стало потише, люди начали потихоньку возвращаться. На нашей улице несколько семей приехало. Наездились уже, да и деньги заканчиваются. Говорят, тут хоть жить бесплатно можно.
Тяжелее всех одиноким пенсионерам, инвалидам и больным. Им помогать просто некому. «Скорые» приезжают только на вызовы к раненым, а давление и сахар болезнями уже не считаются. Мы сейчас приглядываем за соседкой, она в возрасте, и так со здоровьем плохо, а тут еще хуже стало. Нервы не выдерживают. У всех. Потому что морально очень тяжело.
День проходит в поисках еды и воды. Холодильников нет, приходится ежедневно ходить на рынок. Пока туда-обратно, уже около полудня. Еще немного и все – выходить уже нельзя. Опасно. Хотя, может оно и хорошо. Хоть чем-то заняты, иначе с ума сойти можно».