Офицер украинской армии с позывным Борец приехал в тыл за боевой техникой для своего подразделения. В интервью informator.lg.ua он рассказал о том, как происходит снабжение армии тяжёлой техникой, качестве её ремонта и комплектации.

Борец по собственной инициативе обратился к журналистам, чётко ограничив интервью интересующий его темой.

— Хочется предать огласки качество ремонта техники и качество запчастей… Я приехал получать на Киевском бронетанковом заводе десять машин БТР-70. Они привезены из Артёмовской базы длительного хранения, для проведения ремонта и передачи техники в ВСУ. Эти БТРы стояли много лет на хранении…

Косметический вместо капитального

Начнём с того, что этот завод никогда не делал и не чинил БТРы. Это бронетанковый завод, он производит танки. Естественно, специалисты совершенно ничего не знают о БТРах. Вместе с БТРами мы получаем танки, к ним претензий нет. Приёмщик, принимающий танки, ходит, курит, ждёт когда мы закончим. Другое дело «бэтеры». Работяги смотрят на меня и говорят: «А что такое диффузор?»  В танке же нет диффузора. Мы сами помогаем им регулировать карбюраторы, они не умеют.  Учим их синхронизировать двигатели. В БТРе всего по два: два двигателя, две «раздатки», две коробки передачи. Надо всё это настроить так, что бы оно работало в унисон. В общем, нам, приёмщикам, самим приходится учить людей, которым поручили делать ремонт техники. В результате качество ремонта ужасное.

У нас есть Николаевский завод, который производит БТРы. Житомирский авторемонтный завод тоже производит «бэтеры». Даже в Харькове есть подходящий завод. Зачем из Артёмовска гнать технику, палить топливо, в Киев на завод который никогда не занимался БТРами, если в Харькове есть специализированное предприятие? Это всё равно, что нанять повара вязать свитер.

К ремонтникам у меня нет претензий – они нормальные мужики, просто не специалисты. Есть вопросы к их начальству.

Машины стояли на хранении много лет. Они наполовину ржавые. Нужно вынимать всю электронику. Все менять, варить, красить, заменять и так далее.

Я у них спрашиваю: «Почему не провели капитальный ремонт?» Они говорят: «Мы хотели, мы говорили начальству, что тут нужен капитальный. Но начальство сказало, что это слишком дорого и приказало, просто подмарафетить». Машина даже покрашена поверх старой краски. Новая краска уже слезла. Конечно, я не видел никаких документов, но предполагаю, что по документам ремонт проходит как капитальный.

Запчасти из России

Отдельная история это комплектующие. Резиновые манжеты на «суппорта» не выдерживают сутки в тормозной жидкости, превращаются в кисель. Мы пройдем сто километров и потечёт тормозная жидкость, антифриз пойдёт в двигатель.

На БТРы установлена бескамерная резина. Любое попадание в такую резину осколка или пули приводит к тому, что колесо можно выкидывать, то есть оно не подлежит ремонту в боевых условиях. Камерную резину можно просто заклеить, поставить заплатку и дальше ездить. Машина будет ходить даже с дырявой или порванной покрышкой. Таких случаев было много. Внутри бескамерной резины давление в пять атмосфер. Машина прыгает как жаба. Прицелиться невозможно. Колесо с такой накачкой увеличивает тормозной путь. Управление хуже. В камерной резине по норме – три атмосферы. Если не поставят камерную резину, значит должно быть в машине, хотя бы одно запасное колесо. Кстати, запасных колёс там нет ни одного. Ни одного плюса в этой резине нет. Кроме того она дороже старой, камерной. Можно было старые колёса на складах поснимать и одеть. Практика показывает, что двадцатилетние колёса ездят не хуже новых.

Эти машины не смогут проехать и ста километров. Сегодня мы завели пять машин. Из них в трёх машинах сразу же антифриз потёк в цилиндры. Я уверен, что и в остальных потечёт.

Многие запчасти, которые влияют на боевую готовность машины, просто отсутствуют. Например: подсветка прицела, «машинка Ракова» – такая «мясорубка» для автоматической зарядки пулемёта, лентовыравниватель для крупнокалиберного пулемёта. Около пятисот лент для патронов не хватает. Около сорока ящиков для патронов нет. Четыре машины совершенно пустые. Такое ощущение, что они считают, что у нас войны нет. Работяги теперь бегают по заводу собирают детали. Мастера говорят: «покажите нам как, мы выточим нужные детали. У нас есть мощности, но самих деталей нет». Простые люди переживают. Бегают ищут, шевелятся. Женщины на складе стараются дать лучшее. А начальство не чешется. Я не хочу их принимать, потому, что знаю, из-за этих БТРов кто-то погибнет. Не успеет уехать. Не заведется. Не будет стрелять. Обнаружит себя.  Не хочется гробить людей из-за этих БТРов. То же самое, что было осенью. Когда президент вручал технику. Подмарафетили, что бы заводилось, на камеру. А до фронта она не доехало. Они специально грузят технику на платформы, что бы у нас не было вопросов. Как только я поставлю подпись в акте приёма, их уже ничего волновать не будет. Может я её сам поломал. Я не буду ставить подпись и всё. Не буду принимать машины, пока они хотя бы не побегают по заводу и у них ничего не будет течь.

Кроме того, все запчасти закуплены в России. Запчасти свежие, приобретены явно уже во время войны. Главное такие запчасти есть в свободном доступе. Никакой необходимости закупать их у России нет.

Всё лучшее – иностранцам

К каждому БТРу идёт комплектовочная ведомость запасных инструментов и принадлежностей – ЗИП. Ключи, лопаты, ломы, запасные прокладки и так далее. Так вот, некто полковник Башинский выдал распоряжение, которое значительно уменьшило количество этих запчастей и принадлежностей. В этой ведомости есть всякая фигня, но то, что реально нужно – нет. По старой комплектовочной ведомости запасных свечей должно быть шестнадцать. В его ведомости указано четыре на машину. В БТРе идёт по восемь свечей на каждом двигателе. По работе с БТРами я знаю, что свечи очень быстро выходят из строя. Во-первых, у современных свечей очень низкое качество. Во-вторых, часто подбирают неправильную марку свечей. Там есть «холодные», «горячие» и так далее. В-третьих, свечи выходят из строя из-за плохого бензина. То есть в реальности их надо не шестнадцать, а тридцать две на каждую машину. От пятидесяти до ста километров пробега и свеча выходит из строя. Машина начинает троить, жрать бензин как на любой машине. Обычно на машине могут не работать один, два, три, четыре цилиндра. Машина не тянет, не едет, дымит, чадит. Своим звуком и дымом она себя обнаруживает, манёвренность пропадает. То есть свечи очень серьёзно влияют на боевую готовность техники.

Специальные ключи – они дают. Дают то, что не нужно вообще. Съемник торсиона, к примеру, нужен один на полк. Торсионы ломаются редко. А вот обычные ключи и детали, которые есть в свободном доступе и которые могут достать волонтёры, урезаны до минимума. Такое ощущение, что ведомость составлена специально с расчётом на то, что волонтёры всё равно достанут всё сами. Строго говоря – это диверсия.

Это всё на фоне того, что на этом же заводе стоят новые БТРы современной модели, отличного качества, с кучей электроники, на продажу каким-то иностранцам. На панели плашки на каком-то иностранном языке…

Подготовил Денис Мацола для Informator.lg.ua