Игорь Чудовский – адвокат, общественный активист, участник Луганского Евромайдана – один из первых луганчан, получивших ранение от пуль боевиков «ЛНР». Кроме того, он единственный житель Луганщины, вошедший в финальную десятку претендентов на должность начальника Антикоррупционного бюро. В своем интервью Informator.lg.uaЧудовский поделился своими взглядами на ситуацию в стране и соображениями о возможных путях выхода из системного кризиса, в котором оказалась Украина.
Игорь Чудовский был широко известен в городе благодаря тому, что вел ряд громких и резонансных дел, сотрудничал с правозащитными и общественными организациями. В прошлом году он вместе с семьей регулярно посещал мероприятия Евромайдана в Луганске. В конце апреля, когда в городе начались беспорядки, в ходе захвата террористами помещения Луганского областного телевидения, адвокат был тяжело ранен боевиками, получив 2 автоматные пули в грудь. Он перенес несколько серьезных операций и вынужден был, не долечившись, покинуть город, спасая свою семью от дальнейшего преследования боевиков.

– Расскажите об обстоятельствах, которые вынудили вас покинуть Луганск.

– Мы выезжали 28 мая, на день пограничника. Выехать вынуждены были потому, что позвонили друзья и сообщили, что готовится мой захват. Мне пришлось прервать лечение в областной больнице и выехать домой, а проживал я в городе Счастье. Его на тот момент контролировали сепаратисты. В один из вечеров мне позвонили и сообщили: «сегодня ночью приедут». Звонок был около четырех часов.

Необходимо было принимать срочное решение, иначе они могли бы довести до конца то, что не удалось сделать 29 апреля. Уже в пять мы забрали детей, что было из вещей положили в машину и через сепаратистский блокпост, который был на выезде из Счастья, покинули город. В районе Новоайдара был еще один блокпост, его мы тоже преодолели без проблем. Уже за Новоайдаром, в районе Половинкино, мы увидели украинский блокпост и вздохнули с облегчением.

Сначала мы прибыли в Харьков. Позже товарищи помогли перебраться в столицу. Я вместе с коллегами планировал возобновить в Киеве адвокатскую деятельность. Позже мне позвонил министр сельского хозяйства и продовольствия Игорь Швайка и предложил помочь в организации работы министерства. Если честно, идти на госслужбу не очень хотелось. Тем не менее, поработать в министерстве интересно с точки зрения приобретения нового опыта.

– Находясь на госслужбе вы, вероятно, много общаетесь с людьми. Скажите, на ваш взгляд, сейчас, через год после Майдана, изменилось ли что-то кардинально в сознании, мировоззрении украинцев? Есть ли в нашем обществе та критическая масса людей, которые смогут обеспечить перемены в государстве?

– Не секрет, что за время Майдана и войны в Украине сформировалось настоящее, полноценное гражданское общество. То есть из «хохла», который предпочитал никуда не лезть, руководствуясь принципом «моя хата з краю», родилась нация, появилась боеспособная армия. Думаю, что эти аспекты будут влиять и на дальнейшее развитие ситуации в стране. Как раз мы и переходим сейчас к требованию людей искоренить коррупцию, чинопочитание. В обществе присутствует осознание, что так дальше жить нельзя, иначе мы можем потерять все – нашу независимость.

Наверное, одной из главных причин, почему мы выходили на луганский Евромайдан, была тревога за наших детей. Моему сыну в этом году исполняется семь, он пойдет в школу, и, естественно, мне бы хотелось, чтобы он вырос свободным человеком.

С сыном Арсением на луганском Евромайдане.

Именно поэтому возникло требование общества создать «Антикоррупционное бюро», как инструмент преодоления коррупции в стране.

– Как вы оцениваете саму эту идею и ее реализацию?

– Идея хорошая, но недавно мне задавали вопрос: «А нужен ли нам еще один дополнительный правоохранительный орган с такими серьезными полномочиями?» И, честно говоря, я не сразу нашел, что на него ответить. Дело в том, что у нас уже есть прокуратура – численность персонала зашкаливает, полномочий столько, что ни в одном государстве нет. Мы не смогли ее ни реформировать, ни сделать такой, чтобы она выполняла возложенные функции. Фактически она выступила перераспределителем коррупционных средств в обществе, то есть, если кто-то набрался взяток, то за определенный «откат» мог избежать ответственности. Приведу пример: как заместитель директора Государственного аграрного фонда (моя нынешняя должность) я имел возможность узнать объемы хищений материальных ценностей (пшеница и сахар) из фонда. С момента его создания по сегодняшний день только в рамках уголовных производств проходило хищений на сумму порядка 580 млн. грн., а если прибавить еще хозяйственные дела, получится сумма больше миллиарда.

Фактически для Антикоррупционного бюро работы будет «непочатый край», так как система полностью построена на коррупции. Эта работа будет очень сложной, ведь, по сути, это будет борьба «одного против всех». Ну сколько там будет сотрудников – 500, пускай 700. Да и риски для сотрудников очень высоки – вплоть до политических убийств, когда расследования будут связаны с криминалом. Ведь не секрет, что у нас власть и криминал за последние годы «срослись».

– Судя по всему, шансы победить это явление в обозримом будущем не так уж высоки…

– Все зависит от общества, от того, будет ли поддержка людей. Я думаю, что если показать людям, объяснить наглядно, что равнодушие и уход от ответственности – это бесперспективно для нас, наших детей и нашего будущего. В этом случае мы эту поддержку будем иметь.

Первые шаги будут сложными, результат будет заметен не сразу. Но если мы этого не будем делать, то и надеяться будет не на что.

– Говоря о гражданском обществе и его влиянии, не всегда понятно, как именно оно должно влиять – снова выходить на Майдан, жечь шины? Ведь за год, который прошел после революции, каких-то принципиально новых механизмов общественного контроля действий власти не было создано…

– Я уверен, что тут должна быть и политическая воля «сверху», и активность самого общества. Когда общественное мнение будет обозначать какие-то дефекты в работе определенных структур, отдельных чиновников, люди должны посылать соответствующий сигнал власти, а она, в свою очередь, не имеет права его игнорировать.

– И все же, борьба с коррупцией – понятие довольно расплывчатое, не для всех понятное. Какими вы видите основные задачи Антикоррупционного бюро?

– Вообще, задача номер один – это дать свободу бизнесу, чтобы предприниматели могли нормально работать, и, соответственно, налоги выплачивались в казну, а не в карманы чиновников. Второй основной задачей бюро я считаю контроль расходов средств госбюджета.

– В принятом ВР «Законе об антиконституционном бюро» присутствуют довольно спорные моменты. В частности, многие критикуют практически «всемогущие» полномочия этой новой организации. Что вы об это скажете?

– Там действительно некоторые моменты вызывают сомнения. Например, есть такая норма, как «гражданская конфискация». Если коротко, лицо, подозреваемое в коррупционной деятельности, должно будет в суде доказать законность происхождения своих средств и приобретенного имущества. Причем, проверяться будет также и имущество родственников. Если человек не может объяснить, откуда у него взялись деньги на элитный земельный участок или новую «Феррари», у него начинаются проблемы с законом. Эта норма новая и интересная, а то, будет ли она эффективна, опять же, зависит от честности судов – будут ли они принимать законные решения. В противном случае от данной нормы могут пострадать не коррупционеры, а законопослушные граждане.

– Что можете рассказать о самом процессе конкурсного отбора на должность руководителя «Бюро»?

– Люди, которые входили в конкурсную комиссию, – достойные, по праву пользующиеся уважением, добившиеся успеха в общественной деятельности (Рафат Чубаров), журналистике (Юрий Бутусов) и так далее. Конкурс проходил в несколько этапов – сначала было 180 человек, после первого этапа, когда часть претендентов отсеяли в связи с неточностями в поданных документах или из-за несоответствия всем требованиям, осталось 170. На следующем этапе осталось около 100, потом – 21, а позже я увидел сообщение на новостном сайте, что определилась четверка финалистов. По каким критериям я не вошел в финал – не знаю, так мне казалось, что разговор с конкурсной комиссией у нас получился содержательный.

– Сегодня многие ваши земляки, которые вынуждены были покинуть «малую родину», ломают себе голову над тем, каким будет город и весь регион через 5-10 лет. Есть ли у вас версии дальнейшего развития событий?

– На мой взгляд, существует 3 возможных сценария. Первый, наиболее вероятный – замороженный конфликт, который будет искусственно подогреваться со стороны России. Государства-фейки будут обречены на медленное умирание за счет финансовых вливаний со стороны государства-агрессора. Строительство самостоятельных «республик» невозможно – это противоречит и международному праву, и экономическим законам. Поэтому, чем дольше будет длиться конфликт, тем больше эти регионы будут превращаться в «серые зоны», де-юре входящие в состав Украины, а фактически контролируемые незаконными вооруженными формированиями.

Я слабо верю в мирное урегулирование ситуации, ведь отношения обострились настолько, что конфликты теперь, вероятно, будут возникать «на ровном месте».

Второй вариант – победа над сепаратистами, максимальное укрепление границы, дача юридической оценки всем действиям боевиков, может быть – амнистия для лиц, которые не принимали активного участия в террористической деятельности и не совершали преступлений.

Третий сценарий – это сценарий «большой войны», которая может перерасти в Третью Мировую. Я считаю этот сценарий маловероятным, так как у разжигателя войны – государства-агрессора – просто не хватит ресурсов и средств для его реализации. Страна, которая за 23 года так и осталась «бензоколонкой», не развивая ни технологий, ни армию, долго воевать просто не сможет.

– Не секрет, что сейчас в структуре руководства Луганской области, на ее не оккупированной части, у руля осталось большое количество чиновников «старой закалки», работавших еще при прошлой власти. Как вы к этому относитесь?

– Я отношусь к этому крайне негативно, так как все они – скрытые предатели, и если на фронте будет осложнение, как раз это обстоятельство может быть одной из его причин. Мы не знаем, сколько из них сейчас работает на сопредельное государство-агрессора и служит его интересам.

Тяжело определить, где заканчивается маленькое предательство и начинается большое.

Все они были связаны коррупционными «узами» с находящимся ныне под следствием Ефремовым. Не является тайной то, что в области ни один руководитель не назначался без согласования с ним. В свою очередь, каждый из таких руководителей выстраивал вертикаль верных себе людей, руководствуясь при этом не критериями профессионализма, а вопросом личной преданности. Поэтому говорить, что там великие специалисты, думаю, излишне.

Беседовал Алексей Кравченко для Informator.lg.ua