38-летний Теймураз Нихотин должен был освободиться в мае 2017 года. Но поскольку решений украинских судов «ЛНР» не признает, то он вышел на свободу только в январе 2018-го. Но и это очень хороший итог. Если бы не усилия ряда людей, то Теймураз провел бы в «республиканском» «ГУЛАГе» еще год. Как Нихотину удалось выбраться и что он оставил за спиной — рассказывает Informator.media.
Теймураз — гражданин Грузии, который на момент совершения преступления четыре года жил в Украине. Ни образованность, ни хорошие связи не помешали ему связаться с преступным миром и получить приговор – 10 лет лишения свободы за грабежи и разбой. Впрочем, если перефразировать Иосифа Бродского, в тюрьме недостаток внешней свободы компенсируется свободой внутренней.
Пока Украина не воспринимает заключенных, которые отбывают срок на оккупированной территории, как заложников, псевдореспублики используют их в качестве практически бесплатной рабочей силы (Иллюстрация: Маргарита Забашта / mediaport.ua)
«Если у тебя нет возможности действовать, например, если ты сидишь в тюрьме, тогда у тебя остается выбор из двух вариантов: сопротивление или уступание. Рабство или внутренняя свобода от внешних обстоятельств. Страдание или внутренний покой».
Это цитата из книги Экхарта Толле «Сила момента сейчас. Руководство по духовному просветлению».
«Экхарт Толле — это заключительная и окончательная точка. Все остальное можно убрать и только его оставить. Больше и знать не нужно. Ты знаешь принцип — факты не нужны. Но чтобы знать принцип нужно очень много фактов», — рассказывает Теймур Нихотин, который только что освободился из Краснолучской исправительной колонии, которая находится в городе Вахрушево, подконтрольном «ЛНР».
За годы, проведенных в колонии, Теймураз прочитал сотни книг. На чтение у него уходило по 6-7 часов в день в течение девяти лет.
Кто не работает, тот…
Время у него появилось именно благодаря его несогласию с режимом на зоне («сопротивление или уступание»). В «ЛНР» заключенные обязаны работать, иначе им грозит наказание — вплоть до избиения спецназом, заходящим на зону в среднем – раз в три месяца. Всё, что заключенный получает за работу в две или даже три смены — блок сигарет в месяц («рабство или внутренняя свобода от внешних обстоятельств»).
Все колонии «ЛНР» стали «государственными унитарными предприятиями», на которых заключенные обязаны работать
«В последнее время меня уже не трогали. Могли на пересменке ехидно спросить: «А ты чё не работаешь? Мурчишь (мурчать — быть блатным, жить по понятиям, — прим. автора)?» Я им говорил: «А вы что не знаете? Не мурчу. Но не работаю. Сами работайте». Я с самого приезда не мурчал, мне это не надо было. С мурчиками я просто всегда в хороших отношениях был, и всё», — говорит Нихотин.
Он выдерживает паузу, прокручивая в голове только что сказанные слова. «Мурчики», — повторяет он еще раз и начинает давиться смехом. К Теймуразу быстро возвращаются нормальные человеческие реакции на слова, мало соответствующие своей сути.
Из 700 человек, сидящих в колонии, не работали всего 30. Они жили в локалке — трехэтажном строении, стоящем отдельно от зоны. Таким образом администрация пыталась огородить других заключенных от «пагубного влияния» отказников.
Долгая дорога из Батуми
На КПВВ «Станица Луганская» Теймураз приехал на такси. С собой у него была только справка об освобождении.
— Где совершил преступление? — спросили Теймураза боевики «ЛНР». — В Киеве? Это хорошо-о-о!
Ксерокопия справки об освобождения. Оригинал изъяла станично-луганская полиция
Нихотин родился и вырос в Батуми — столице Аджарской автономной республике, никогда не объявлявшей независимость от Грузии, но почти 15 лет жившей без особой оглядки на центральную власть. В столицу Украины Нихотин приехал в феврале 2005-го. Здесь он планировал подать документы на латвийскую визу — в Ригу его звал брат.
«Батуми тогда было маленькой зоной. Тоже по понятиям жили. И делать там молодежи абсолютно нечего — работы ни у кого не было, со светом перебои. И мне позвонил брат, который жил в Риге: «Приезжай, что-нибудь придумаем». В Киеве меня встретил приятель, который тогда учился. Он повел меня в Нархоз (ныне — Киевский национальный университет им. Вадима Гетьмана, — прим. автора), где он тогда учился. Я встретил столько девушек красивых… Позвонил брату, говорю: «А что мне в Риге [делать]?» И брат мне стал каждый месяц присылать деньги, чтобы я мог снимать квартиру в Киеве».
Девушка Нихотина Элеонора показывает шкатулку, сделанную заключенными Краснолучской ИК (кадр из сюжета немецкого телеканала ARD)
Вскоре нашлись общие друзья с Кахой Каладзе, который на тот момент был игроком итальянского футбольного клуба «Милан», а несколькими годами ранее выступал за киевское «Динамо», и постоянно приезжал в столицу Украины.
«Каха приехал-уехал (он на 4 дня приезжал), а остальные его друзья остались. Они жили на Красноармейской (сейчас — Большая Васильковская, — прим. автора). Эту квартиру купили у Константина Меладзе. Я начал жить там. Через них я перезнакомился со всем киевским бомондом. С одной стороны у меня были выходы на диджеев, а с другой – владельцы всех заведений меня знали, как друга Кахи Каладзе, поэтому была возможность все организовать. 300-400 евро выходило в неделю».
Я спрашиваю, кого самого известного у него получилось привезти в Киев.
— David Guetta в «Чайковский». Но это было просто развлечение. Я был молодой, время шло. Со стороны я был успешный, красивый, при деньгах. Но я не знал, что мне делать.
Потом его познакомили с другим грузином — Георгием, у которого были свои представления о способах заработка, которые сводилось к формуле – «пришел, увидел, проследил». Зайдя в отделение банка нужно было дождаться, когда кто-то снимет крупную сумму денег, какое-то время следовать за этим человеком, и в удобный момент его ограбить.
В приговоре суда описаны четыре таких эпизода (общая сумма незаконно нажитого имущества — почти полмиллиона гривен). О мерах предосторожности речь не шла — в каждом из описанных случаев они находили будущих жертв в одном и том же отделении банка. Обычно все обходилось угрозами, но в одном случае дошло и до избиения бейсбольной битой.
— Так мы пару раз съездили, и я понял, что это легкие деньги. Повелся. И попал. Но я не жалею.
— Не жалеете?!
— Я бы не узнал того, что знаю сейчас. Суть вещей. Я занимался только тем, что читал. Я не познакомился бы с теми, с кем познакомился. Я бы где-то от передоза умер. А сейчас шампанского сто грамм выпью, и буду пьяный.
Мужчина говорит, что мог обратиться за помощью к Лаше Джакобия — на тот момент футболисту «Металлиста», или к вокалистке «А-Студио» Кети Топурия, с которыми он был дружен.
«Но что бы это было? «Я в тюряге, вышли мне денег»», — смеется Теймураз.
3287 дней
Подъем в 6:00, отбой в 22 часа. В 9:00, 16:00 и 21 час — проверки.
Четыре года — с 2011 по 2014-й, Теймураза особенно сильно прессовали — «урабатывали», как он говорит.
«Я оперу что-то скажу — он меня на изолятор. Телефоны постоянно отбирал. В итоге я ему говорю: «Слушай, ты меня шмонаешь, забираешь телефон, потом я иду к барыге, покупаю телефон за 300 грн. Потом ты опять шмонаешь. Так давай я тебе буду платить!» А он говорит: «Что ж ты так поздно сообразил? Давай!» И он меня оставил в покое. Когда-никогда он мог позвонить, сказать: скинь мне 200 грн на счет… Я ему скидывал. И он меня потерял из виду».
Сотрудник «МВД ЛНР» проводит экскурсию по Краснолучской колонии для трудных подростков
За решеткой Теймураз провел 3287 дней. Ровно 9 лет.
Двойное освобождение
Нихотин мог освободиться еще в мае — срок ему пересчитал украинский суд по «закону Савченко». Но в «ЛНР» таких было очень много. По оценкам правозащитников — около трети. Теймураз говорит, что знаком с 30 людьми, которых украинские суды постановили освободить по «закону Савченко» или амнистии, но «ЛНР» этих решений не признает.
Так или иначе, запрос со стороны заключенных был настолько велик, что администрация в колонии в какой-то момент вывесила в жилзоне объявление о том, что у «ЛНР» нет договора с украинской стороной о взаимном признании решений судов, поэтому и исполнять «судебные решения другого государства» нет оснований.
Поскольку же в колониях псевдореспублики практикуется принудительный неоплачиваемый труд, то отпускать людей — дело крайне невыгодное.
Но благодаря правозащитной компании, которую проводил основатель «Восточной правозащитной группы» Павел Лисянский, сюжетам «Немецкой волны» и телеканала ARD, Нихотина удалось вытащить раньше, чем у него закончился срок.
Павел Лисянский и Теймураз Нихотин, только что пересекший КПВВ «Станица Луганская»
Формально это было проделано так: Теймураз написал ходатайство, в котором попросил пересмотреть его дело по законам «ЛНР». И суд сократил ему срок пребывания ровно на год.
Лавстори
Вышел он оттуда наполовину женатым — уже во время отсидки возобновил связь с Элеонорой, с которой был близок до того, как начал грабить неосмотрительных клиентов банков. Это произошло после восьмилетнего перерыва в их отношениях. Она несколько раз приезжала к нему в колонию, но «неродственники» права на свидания не имеют, а «право на исключение» стоило недешево.
Потом Теймураз и Элеонора поженились по законам «ЛНР», и раз в два месяца им разрешали трехдневное свидание.
Таким образом, на «ЛНРовской» стороне КПВВ Теймураз был мужем Элеоноры, но когда он обнимал Элеонору на украинской стороне КПВВ, то – по закону – уже не состоял с ней в браке.
Теймураз и Элеонора
По словам Никотина, более чем к половине заключенных никто не приезжает. Посылки им передают через тех, кто все же решается ехать.
В Станице Луганской Теймураз прошел три фильтрации, которые заняли почти четыре часа. Его опрашивали и «пробивали» по базам сотрудники Государственной пограничной службы, СБУ и полиции (последним почему-то потребовалось возить Теймураза в два отделения).
* * *
Уезжать в Батуми Теймураз не планирует. Говорит, что если у тебя нет семьи, которая там занимается бизнесом, то делать там нечего.
«В Грузию будем ездить отдыхать», — говорит мужчина, и советует останавливаться не в Батуми, а в небольшом селе неподалеку.
Теймураз на пресс-конференции в Северодонецке
Также он планирует через Европейский суд по правам человека отсудить компенсацию за неправомерное лишение свободы. Только пока не очевидно, кто должен быть ответчиком — государство Украина, которая не смогло эвакуировать заключенных с неподконтрольной территории (решение о проведении эвакуации было принято Советом нацбезопасности и обороны только в ноябре 2014-го, когда выполнить его уже не было возможности), или же Российская Федерация, которая, согласно недавно принятому Верховной Радой закону, признана оккупантом, а значит ответственна за всё происходящее на территории, которую она контролирует.
Пока же Теймураз подводит черту под тюремным этапом, и говорит, что теперь у него другой взгляд на жизнь.
«Мне просто нужно пару недель, чтобы прийти в себя. А так у меня быстро всё работает в голове. Физически устал из-за того, что нет еды», — говорит Нихотин.
Иван Бухтияров для Informator.media