Журналист Informator.lg.ua Антон Голобородько добровольно отправился проходить военную службу в Вооруженных силах Украины несколько недель назад. В интервью нашему изданию Антон рассказывает о мотивах этого поступка, своих надеждах и переживаниях. Также он дает оценку нынешнему состоянию украинской армии, анализируя ее достоинства и недостатки с точки зрения солдата и журналиста.
– Как в современной украинской армии происходит процесс мобилизации добровольцев? Возникали ли на этом этапе какие-то проблемы?
– В принципе, в связи с недоборами по шестой волне, берут вообще всех. Можно даже отказаться от прохождения медкомиссии, и тебя заберут так. Есть люди, среди добровольцев, которые не подлежали призыву. Они отказывались от перекомиссии и их забирали.
С другой стороны, сотрудники военкоматов очень не привыкли к тому, что люди к ним приходят сами. У меня было еще пару знакомых, которые самостоятельно пришли в военкомат. Сотрудники на тебя смотрят и спрашивают: «А с вами все хорошо? Сходите на медкомиссию, все-таки, а там посмотрим». Это не то, что тебя не хотят брать, а просто, скорее всего, у людей в головах происходит диссонанс и они, может быть, перестраховываются.
Добавлю также, что мое личное дело они даже не искали. Я был в другом отделе, среди тех, кто должен на срочную службу идти. Мне просто выписали военный билет, выдали повестку сразу же, не ища личного дела.
– На военной службе ты человек новый, но в зону АТО как журналист и раньше ездил регулярно, так что какое-то представление об этой войне уже имеешь. Скажи, за минувший год удалось ли нашему государству худо-бедно выстроить систему обеспечения армии, логистику и так далее?
– За это время однозначно изменилось к лучшему очень многое. Год назад не было формы, обуви, да и вообще ничего. Даже то, что лежало на складах по каким-то причинам не могли отдать. А сейчас мы пришли, понятно, все происходит не без проволочек, но нам выдали все необходимое – штаны, футболки, кепки, носки, полотенца и мыло, берцы и так далее.
О берцах скажу отдельно: то, что ребятам выдавали год назад – это был вообще «капец» какой-то – подошва не гнулась вообще и они практически сразу начинали распадаться. Сейчас это не идеальный вариант, но это нормальная обувь. Я вот неделю походил, вначале немного натер ноги, но в целом – нормальная удобная обувь, если правильно ее носить, правильно завязывать.
Мне, кстати, даже рюкзак выдали. Причем, не старый советский вещмешок, а более-менее удобный, 30-литровый. Что еще сказать о вещах? Выдали сразу же теплую куртку и штормовку, которая одевается сверху.
Можно подытожить, что, в принципе, до декабря мы обеспечены всей необходимой одеждой. По большому счету, если прийти сейчас с пустой сумкой (или вообще без сумки) в военкомат и поехать в армию, то выдают достаточно на первое время.
– Тем не менее, волонтерам еще приходится собирать деньги, что-то везти бойцам…
– Ну, волонтерам однозначно еще придется ездить. Так как, справедливости ради, стоит заметить, что нам положено два комплекта одежды на год, выдали пока один и когда мы получим второй – неизвестно. В одном-то комплекте не выходишь – одежду нужно стирать.
Также, например, аптечки, которые выдает Министерство обороны – это уже не ничего, конечно, как раньше. И все же, наши инструкторы по тактической медицине обращают внимание, что многого там не хватает – нет нормальных жгутов, только резиновые. Не считают нужным выдавать, например, приборы для восстановления дыхания при ранении в легкое, некоторые медикаменты.
Поэтому, конечно, волонтерская помощь нужна, государство пока все-таки не справляется. Но, тем не менее, это уже гораздо лучше, чем год назад. И я надеюсь, что будет еще лучше.
– Как отнеслись к твоему решению идти служить члены твоей семьи, близкие?
– На самом деле довольно многим, не только членам семьи, сложно объяснить свои мотивы. То есть на тебя смотрят и говорят: «Не, ну ты, пацан, конечно, молодец, но куда ты лезешь?»
Конечно, мать тяжело переживает это. Она смирилась, прошло уже две недели. Но я вижу, что ей тяжело. Хорошо, что отец ее поддерживает.
Кроме того, я заметил такую закономерность: девушки, женщины реагируют как-то более панически. А вот мужчины – более сдержанно и адекватно.
Еще один очень важный момент на эту тему: мне кажется, что совершенно неважно сам ты пошел в военкомат или по повестке. Ведь если тебе пришла повестка, ты все равно сам пошел в военкомат, тебя никто туда за руку не тащил.
Всё вот это – обсуждение, критика, панические разговоры – очень влияет на настроение солдата. Начинаешь сразу задумываться: правильно поступил или неправильно?
К тому же, год – это очень много, многое может измениться. Дождется ли тебя девушка, да и что вообще с тобой за этот год может случиться?..
Поэтому, очень важна поддержка от других людей. Я рад, что многие люди пишут мне в Facebook, звонят, чтобы поддержать, узнать, как у меня дела. Все это дает осознание того, что я сделал все правильно. А раз я сделал все правильно, значит, все будет хорошо.
– За те две недели, которые ты служишь, изменилось ли твое отношение к этой войне?
– Когда слушаешь новости и там говорят: «2 человека погибло, 5 человек раненых», – ты это слушаешь каждый день и в какой-то момент это перестает быть личной трагедией. То есть, когда нам сообщали о первых смертях, то это очень цепляло. А потом, со временем, это стало статистикой: один, два, пять… Но когда ты начинаешь понимать, что ты будешь там же, и по тебе будут также стрелять, и неизвестно – успеешь ты или не успеешь спрятаться, пронесет или не пронесет, попадет в жилет, в ногу, или еще куда, то начинаешь к этому относиться по-другому. Конечно, это волнует, и очень сильно.
Тут очень важную роль играет коллектив. У многих из тех, кто пришел, поначалу была паника. Но потом люди смиряются, начинают осознавать, куда они попали, что будет. Общаемся, поддерживаем друг друга.
– Как ты оцениваешь уровень обучения в современной украинской армии?
– Ну, пока я на полигоне не был, поэтому могу сказать только про «учебку», и то только про свою, в Полтаве.
Есть такое ощущение, что люди, которые нас учат, вообще не понимают, куда они нас отправляют. Преимущественное большинство преподавателей – это теоретики, которые не были там. Начинают лекцию многие со слов: «Все, что мы вам рассказываем, оно вам, скорее всего, не понадобится, да и вообще, из вас большинство не будет связистами, а будет стрелками, гранатометчиками, пулеметчиками, да кем угодно… Но мы все равно вам вот это расскажем…» И дальше начинается зачитывание методички. Это у меня вызывает острое недоумение. За две недели автомат я видел только со стороны, как другой взвод его разбирает.
Или вот, сегодня у нас было занятие по телеграфии. Тренировались мы на старом аппарате, таком, как печатная машинка, только чуть больше. Нас там учили, как набирать текст, не смотря на клавиатуру. И этому нас учил целый полковник. Он говорит: «Ну, это для того, чтобы если вы будете на компьютере набирать, чтобы были готовы…» А клавиатура на этой машине не такая, как на компьютере, 10 букв расположены по-другому.
С завтрашнего дня мы уезжаем на полигон. Очень надеюсь, что там будет все немножко по-другому.
Другое, что немного успокаивает, что когда приезжают «покупатели» и разбирают нас по военным частям, там мы должны проходить еще дополнительное обучение.
В армии вообще много таких вещей, которые непонятны для меня, как для человека логического, который во всем пытается ориентироваться на результат.
Приведу такой пример: здесь – в «учебке» – нас довольно много. Мне непонятно, почему нас всех нужно вести в столовую одновременно – последним приходится ждать, пока поедят первые. Почему нельзя развести пятнадцать минут туда, пятнадцать минут назад – и все поели, все довольные? А то я стою на построении 15 минут, потом 15-20 минут жду обеда и так далее… Это время можно было бы потратить с большей пользой. Так что, в нашей армии все еще достаточно сильно «совковое» наследие.
– Но что-то ведь и изменилось?
– Безусловно. Вот, на днях приезжали инструкторы обучать нас тактической медицине. Надо сказать, что 20 лет назад ее еще и в помине не было, она только начинала зарождаться в США. Это новые вещи, которые, при этом, очень важны для спасения жизни военнослужащего в боевых условиях.
Ребята из других взводов также рассказывали о занятиях по тактике – правильному, а не «совковому» обращению с оружием, грамотной работе в «двойках», «тройках» и так далее.
– Одной из фундаментальных частей «совкового», как ты выразился, наследия армии являлась «дедовщина». Можно предположить, что в современной украинской армии этому явлению практически не осталось места. Так ли это?
– Об отношениях в коллективе я не могу сказать ничего плохого. Несмотря на то, что тут очень разные люди – от грузчиков до топ-менеджеров, сантехники и юристы – все вместе, на социальный статус людей никто не смотрит – это осталось позади, за военкоматом. Все друг друга поддерживают, все стараются помочь. Каждый из нас осознает, что мы находимся «в одной лодке», и неизвестно, кто завтра будет прикрывать твою спину. Поэтому царящий тут дух товарищества и взаимовыручка – то, что меня приятно удивило.
Читать: Дневник добровольца
Беседовал Алексей Чернов для Informator.lg.ua