Политик, особенно, украинский может не брать взятки в одном-единственном случае: если ему их не дают. Но поскольку, раз уж мы ищем снова-таки хорошее в кошмарах, то в вероятной посадке господина Мосийчука есть, опять-таки, множество позитивных обстоятельств.
1. Трудно поспорить с тем, что «отсидки» политиков превращают нашу «политическую борьбу» из полной имитации оной в некоторое подобие натурального противостояния. С определёнными элементами полной бескомпромиссности. Даже при полном, как и прежде, отсутствии малейших признаков борьбы за идею. Идея всё та же, только если ранее это были столкновения между двумя группами джентльменов в недешёвых костюмах, объединившихся вокруг нескольких отдельно лежащих куч мешков с деньгами, то сейчас очень не к месту костюмы были разбавлены камуфляжами. Выбирать нам, извините, что повторяюсь, снова-таки не из чего было, поэтому, носители камуфляжа были воплем отчаяния. Теперь понятно, что людям в камуфляже в парламенте делать просто нечего, они там неуместны. Сама жизнь нам доказала, что их нужно чтить, уважать, но в том, что мы пока считаем политикой, им, повторюсь, делать просто нечего.
2. Реальные «отсидки» – это сигнал парламентариям, что следующим может оказаться каждый. А это само по себе, очень даже неплохо. Сейчас условность и эфемерность возможности наказания за взяточничество понемногу развеивается. Пусть выборочно, пусть не «с того начали», но за взятку у нас наказывать никого принято не было, особенно среди нардепов. А теперь, если можно Мосийчука, то, значит, можно любого другого. Даже, теперь, не можно, а нужно.
3. И если компромат легко нашёлся на одного, то он запросто может найтись и любого другого. А это – источник дополнительного напряжения в том месте, где недавно было «тихе життя». А парламентарий в условиях демократии не имеет права на него, он всегда должен находиться под увеличительным стеклом, и под домокловым мечом. На месте однопартийцев Мосейчука, я бы обязательно обзавёлся собственным «архивом компромата» на всех. А они вполне могут его иметь уже, значит, мы вправе ожидать войны компроматов.
4. Избирательное правосудие, которым нас вновь «порадовали» наши «правоохранители», добавляет яблок в нашу уже переполненную корзину гнева. Никогда не думал, что знаменитый ленинский принцип «чем хуже, тем лучше» в этом случае действует во благо. Никчемность нашей системы правосудия, как и никчемность самой власти уже не просто налицо, эта никчемность уже лезет через уши, из всех щелей. Вспомните победоносное лицо нашего генпрокурора, когда он являл миру «неопровержимое доказательство победы правосудия» в одном отдельно взятом случае с одним отдельно взятым коррупционером, с одной отдельной взятой «копеечной» взяткой для нашей Рады. Смех да и только, нельзя быть вменяемым человеком, и при этом «толкать фуфло» общественности с таким видом, как будто принёс остатки Ноева ковчега. Господин Шокин, это предел ваших возможностей? Тогда, спасибо, идите с богом на пенсию, посторонитесь, из-за вашей спины должны вылететь молодые, злые и беспринципные. Для которых ваша пресловутая честь мундира пока пустой звук, мы знаем, что таких полно, это вы сгрудились со своими гузырями-севруками, и всё надеетесь, что как-то обойдётся.
Но рассказ о прелестях кошмара был бы совершенно неполным, если бы не нашлась пара ложек дерьма в этой бочке дёгтя. Первый крайне неприятный момент состоит в том, что Мосейчук из хамоватого и беспринципного парламентария превращается в великомученика борьбы со слетающим с катушек режимом. Никто из способных мыслить граждан этой страны никогда, даже в пьяном бреду, и вообразить-то себе не мог, что когда-нибудь окажется на грани сочувствия к Ляшко и его псевдопартии псевдорадикалов. Но пока складывается, что так. Хотя, эту грань переступать не просто нельзя, а нельзя совсем. Так что, спасти депутата Мосейчука – это миссия не то, чтобы невыполнимая, но и необязательная к выполнению.
К тому же, Мосейчук оказался «схвачен и раскорячен» как раз в тот момент, когда сделал доброе дело. Помните негодование общественности по поводу того, как «толстый хам-депутат женщину, ещё и главврача, обидел»? Ай-ай-ай, какой негодяй? Однако, господа политкорректные моралисты подзабыли об одном факте, или недоглядели, или не захотели замечать. Толстый хам-депутат спасал воина Штефана, бойца «Айдара», которого безжалостно прессовал генерал-милиционер-коррупционер Науменко. Тот самый, которого во всех смертных грехах сейчас обвиняют все, кроме его начальника, министра Авакова (а вы когда-нибудь встречали того, кто хорошо отзывается о самом Авакове). Кстати, моралисты, можете не сомневаться в том, что оскорблённая женщина-главврач активно помогала генералу, признавая состояние больного Степанкова (Штефана) удовлетворительным. Карл, удовлетворительным, в реанимации! В сети полно документов об этом, сам видел, без труда находятся. А теперь, дорогие моралисты, вообразите себе Штефана своим родственником, или себя на месте Штефана, которого после гипертонического криза из реанимации везут в «удовлетворительном» состоянии проводить следственные действия. Расслабьте фантазию, и поймите, что толстый хам – это единственный шанс выжить для Штефана, который, судя по целеустремлённости и упорству господина генерала, прищемил ему какой-то очень нежный орган. По-видимому, орган внутренних дел. Я ёрничаю и юродствую по этому поводу, а там всё более, чем серьёзно.
За время возни вокруг Мосейчука, все как-то об этом обстоятельстве подзабыли.
Георгий Сущенко для Informator.lg.ua