Египтяне строили пирамиды, шумеры возводили зиккураты, скандинавы жертвовали богам самых красивых соплеменников. Все они были смыты волнами времени, а из мотивов безумных практик остался один понятный нам – страх. 

Дом, который разрушил Страх

Ненависть к украинскому, а точнее – к «нерусскому», в индустриальном Донбассе была привнесена многочисленными переселенцами из РСФСР. Украинцы, де-юре проживавшие в пределах своей республики, зачастую были национальным меньшинством в промышленных центрах Востока. С обретением своего государства отношение к украинцам как к комичным «хохлам» сменилось настороженностью – концепты советской пропаганды («мазепинцы», «петлюровцы»,  «бандеровцы») разархивировались в массовом сознании пророссийских граждан, свидетелей гибели уютной, но бесчеловечной империи.

Ненависть сопутствует страху не только в названии романа 

Хантера Томпсона. То настроение, с которым советские граждане ополчались против Запада, пережило реинкарнацию и заставило бояться – теперь уже мнимых «фашистов».

Страх и ненависть к украинцам, как ближайшей европейской нации, стал страхом и ненавистью к всему «западному».

Сосед с балалайкой

Если бы «правосеков» не существовало – их надо было бы придумать. Скорее всего, зазывалы «Русского мира» понимали, что управлять испуганными массами привыкших к физическому труду людей не только политически выгодно, но и чертовски эффективно.

«Хитрые хохлы» по мановению московской палочки превратились в «карателей», мстительных партизан, которые не только «стреляли в спины дедам», но и вели активные боевые действия с НКВД.

Наследники настоящих бандеровцев взгромоздились на БТРы и взялись защищать единство Украины. Естественно, что это стало реальным подтверждением не только зубастости украинцев в вопросах своей независимости и свободы, но и подтверждением советских страхов.

Вытащенная из НКВДешных пропагандистских папок фотография сумасшедшей цыганки из Польши, повесившей своих детей, была дополнена паралельной фальшивкой – «распятым» мальчиком из Славянска.

В словарный обиход вернулось страшное слово «зачистка», знакомое с русско-чеченских войн. Тогда войска и спецслужбы РФ «зачищали» борцов за свободу своей родины, теперь – «укрокаратели» освобождали украинские города от вооруженных сепаратистов.

Пророссийское население Донбасса впервые в истории становилось не объектом, а субъектом истории. На экранах российских телеканалов жители республики представали в романтическом ореоле борцов за независимость, «ополчение» — геройски сопротивлялось и гибло на фронте «третьей мировой». Задачей пассивных сепаратистов оставалось лишь сходить на «референдум» — об остальном позаботиться Россия, сильная и строгая мать, которая защитит от «кровавой Хунты».

Возродился язык ненависти, несколько подзабытый после ликвидации советами освободительного движения в 50-х годах. Ненавидимые украинцы всех национальностей становились «укромразями» и «бандерлогами», а Украины вдруг «не стало».  Под запредельные сюжеты российской пропаганды население Донбасса оказалось в эпицентре войны, а хваленая инфраструктура и промышленность перестали функционировать и «кормить всю Украину». Её уничтожил страх, в то время как ненависть к Украине убивала человечность в сердцах сепаратистов.

Прийди, война!

Журналист Оксана Сабардина   считает, что страх перед выдуманной, а потому, пусть это и парадоксально, правдоподобной опасностью, является причиной самоуничтожения Донбасса. «Глядя на Донбасс, думаю, что майя угробил мистический ужас. Как известно, они (майя) поколениями жили в ожидании конца света и, пытаясь от него защититься, принесли, так сказать, в жертву этой обороне все свои достижения, в первую очередь, не технологические, а нравственные. Та же хрень происходит с жителями Донбасса. В ужасе перед фашистами и бЕндеровцами, который, согласитесь, ничем не отличается от того, что напридумывали себе майя, они готовы полностью отречься от всех завоеваний цивилизации».

В современном Донбассе промышленные предприятия в лучшем случае – простаивают, в худшем – разрушены. Уничтожена значительная часть инфраструктуры, разорваны международные экономические связи, демократическая система власти демонтирована и заменена правилом выдачей смотрящим «ярлыков» в обмен на лояльность. Впрочем, в отличие от цивилизованных подходов к конфликтам, московская геополитическая стратегия не рассматривает гражданское население как ценность. России куда важнее оказалось  использовать захваченную территорию в качестве средства для шантажа Украины и Европы.  На людей, охваченных страхом и ненавистью к своей стране, Москве наплевать, равно как и на уничтоженный регион.

Страх съел душу

Настоящие каратели – «ополченский» сброд и российские наёмники – чувствуют себя в безопасности на оккупированных территориях Донбасса. Это объяснимо совпадением ментальных матриц подавляющей части населения оккупированных территорий и пришлых «освободителей». Страх перед властью как неизменная составляющая российской культуры, ровно такой как и страх перед начальством или олигархом в Донбассе. Пророссийские жители Донбасса боятся россиян, но ненависти к ним не питают. Вероятно, где-то в глубине души обманутые соотечественники понимают, что реальные каратели действительно опасны, а ненависть к ним может грозить реальными неприятностями.

В припадке безумия Медея убила своего брата, детей и дядю. В припадке страха жители Донбасса стали соучастниками убийств, насилия и разрушений. Ни Европа, ни Украина, ни Донбасс никогда не будут прежними – их прошлое съел страх, как и души народа несостоявшейся «Новороссии».

Микита Пидгора для Informator.lg.ua