30 октября 2015 года, под Марьинкой на блокпосту Еленовка состоялся обмен пленными в формате «один на один». В этот день боевики передали представителям ВСУ бойца Нацгвардии Ореста Петришина. А уже на следующий день в Киеве его ждала семья, боевые побратимы и друзья.
У этого дня своя предыстория
24 февраля 2015 года в распоряжении редакции сайта informator.lg.ua попало видео, размещенное на одном из Youtube каналов боевиков. Видео было снято боевиками «ДНР» из подразделения «Пятнашка».
На видео были украинские военные, взятые в плен в Дебальцево. Среди них журналист сайта узнал по имени и в лицо военного медика, в расположение части которого ездили знакомые волонтеры.
Это был Орест Петришин.
Когда видишь в плену человека, которого хорошо знают твои друзья, отношение к войне меняется. Человека, которого раньше видел только на фото. Нашего бойца, который попал в плен.
Плен и освобождение
19 февраля 2015 года. В этот день волонтёр, который познакомился с Орестом на фронте, узнал, что Орест попал в плен.
«Орест. Страшно об этом говорить. Страшно думать. Орест. Ротный медик. Добрый и светлый. Мы часами болтали в ночном патруле. О прошлом, о войне, о Донбассе, о будущем. О будущем, которому быть. Орест.
Самое страшное — неизвестность.
Крайний раз его видели 17-го перед захватом Дебальцево. С его телефона звонили родственникам и говорили, что он в плену. Дальше обрывки информации. В плену/не в плену/видели/слышали/ищут. Вышли первые 8 человек из их подразделения. Выходили пешком. Рассказывают, кого видели, о ком что знают. Ореста видели накануне. Ждем списков пленных, ждем списков раненых.
А пока суматоха и хаос, остается ждать. Ждем. Будем ждать сколько нужно. Верю, чувствую, жив, найдем, вытащим. А пока собраться и ждать. Возвращайся живым. Орест».
Восемь месяцев ожидания. Восемь месяцев переговоров. Восемь месяцев редких звонков из плена. И несколько не удавшихся обменов.
И вот 30 октября – обмен «один на один». Обменяли Ореста.
Радостная новость стала известна всем, кто знал Ореста. Новое сообщение появляется и на странице волонтёра.
«Яке ж то неймовірне відчуття, коли пекло зрештою закінчується. 8 з половиною місяців. Хочеться ревіти і сміятись одночасно. Ореста звільнено з полону. Дяка усім, хто переймався і підтримував. Хай родині Ореста нарешті буде мир. Порадійте за них трохи, будь ласочка».
31 октября семья, друзья и боевые побратимы и командир были в Киеве. Все ожидали прибытия Ореста.
Еще несколько часов ожидания. В 15:00 ждем приезда Ореста из администрации Президента Украины.
И опять ожидание. Общение с демобилизованными бойцами.
И только в 17:20 к зданию СБУ подъезжает долгожданный автобус. Радость встречи, которую нельзя передать словами. Объятия, слёзы, поцелуи и дружеские рукопожатия.
Фото Александра Волчанского.
После встречи Орест не многословен. Ошеломлён теплой встречей и неожиданным вниманием. Рад встрече со всеми.
Из услышанного запомнилось лишь то, как поступили с ним боевики. Позвав однажды его к себе, усадили за стол, дали стакан водки и сказали: «Помяни мать. Она умерла».
В услышанное Орест не поверил. Долго был сам не свой. Но когда подошла его очередь сделать звонок домой, услышал родной голос. Мама. Жива.
В день, когда его встречали возле СБУ, Орест отправился домой, во Львов.
Во Львове телефон Ореста несколько дней не умолкал – все хотели встретиться с вернувшимся героем. Все хотели узнать его историю.
«Сняли в нацгвардию»
В августе прошлого года 41-летний зубной техник Орест Петришин получил повестку из военкомата. Мобилизовали его как медработника. Служить его распределили в Национальную гвардию на должность санитарного инструктора в военную часть №3002.
После месяца подготовки на полигоне в Раковке, часть направили в Харьков. Где Орест выполнял сугубо медицинские функции.
Часть, в которой служил Орест стояла в Луганской области на 34-м блокпосту. Основной задачей бойцов было дежурство на блокпосту, проверка документов и машин. 
Позже бойцы были направлены в село Светличное, неподалеку от Крымского и Счастья Луганской области. Здесь бои были каждый день. Орест Петришин, как медик, оказывал первую медицинскую помощь во время боя, вытаскивал из-под пуль своих товарищей. Но приходилось брать в руки оружие – когда было необходимо обороняться.
Поселили военных в общежитии. Пришедшее в запустение здание, бойцы своими руками привели в идеальное состояние: вывезли мусор, на территории вокруг здания вырубили старые деревья, расчистили двор. У военных была своя кухня. Благодаря волонтерам появились телевизор и буржуйки. Они же снабжали военных продуктами.
Поездка в «котёл»
5 января бойцам дали 20 суток отпуска. Рождество они провели дома с родными. После отпуска все вернулись в Харьков. По словам командования, в марте их ждала ротация. Но уже 14 февраля бойцы были подняты ночью и 120 человек выехали в неизвестном направлении.
«Мы спросили, куда мы едем и как надолго, а нам ответили, что на одни сутки, — вспоминает Орест. — Потом уже сказали, что на двое. А уже в пути мы узнали, что нас везут в Дебальцево».
Бойцы знали, что в Дебальцево котел. Когда они приехали на крайний украинский блокпост, то были остановлены нашими военными. Они предупредили, что дальше стоят танки боевиков и, как только видят машину, сразу начинают стрелять. Поэтому они отказывались пропускать бойцов – не хотели брать грех на душу.
Но командование решило, что всё обойдется. И ночью, без включенных фар, лесами-полями тихо доехали в Дебальцево.
«Полковник нам ничего не говорил конкретно, лишь сообщил, что цель – Дебальцево. Я до сих пор не знаю, почему нас туда привезли. Мне кажется, что был приказ, возможно, от какого-то генерала».
В то время в Дебальцево шли бои. По словам Ореста, они понимали, что их привезли для того, что удержать Дебальцеов до 15 февраля – до перемирия.
«Возможно, человеку, который дал приказ, чтобы мы удержали Дебальцево к перемирию, пообещали какие-то бонусы», — предполагает он.
В Дебальцево 120 бойцов разместили на железнодорожном вокзале. Там их постоянно обстреливали «ополченцы».
«Когда я уже попал в плен, то мне боевики сказали, что они нас постоянно видели. Как мы ехали, что за нами наблюдали, следили за нами постоянно, стреляли из огнеметов, знали, сколько нас поселилось на вокзале», — рассказывает Орест.
Через несколько дней началось отступление. Командир приказал им держать оборону во то время, когда все оттуда убегали.
Бойцы разделились на группы. Часть, где-то 20-30 человек расположились в помещении бывшего автосервиса. Там можно было укрепиться и держать оборону.
В здании был подвал, в котором можно было спрятаться при обстрелах от мин и снарядов. Но чтобы там могли все поместиться, необходимо было его расчистить от мешков с овощами.
В то время, когда Орест пошел в подвал и началось наступление. Наверху начался бой.
Восемь месяцев плена
«Так получилось, что я сам себя загнал в ловушку, потому что не было возможности выйти из подвала. Мог просто выбежать, чтобы меня застрелили, или ждать», — рассказывает Орест.
Когда здание было полностью окружено, боевики открыли дверь подвала и забрали оттуда Ореста.
В тот момент Орест не знал и о судьбе других бойцов. Кто погиб, кто выжил и что с ними было дальше.
«Сначала сепаратисты угрожали меня убить. Но кто-то крикнул: «Он нам нужен живым». Тогда из Дебальцево меня отвезли в Донецк в штаб так называемой «интернациональной бригады «Пятнашка». Приехал один из их лидеров «Абхаз», мы пообщались, сепаратисты сняли меня на видео. Затем меня посадили в клетку в подвале и оставили до утра. Сначала сильно не трогали — были только отдельные удары по телу.
После этого Орест попал в другую группу из «Пятнашки», которой командовал боевик с позывным «Басмач». Ореста погрузили в багажник и куда-то увезли. А уже по приезду очень сильно избили.
«Позже я узнал, что это было уже в Макеевке. Там меня держали в доме, похожем на комплекс или отель. Это был особняк с бассейнами и саунами, во дворе была большая летняя кухня с кондиционерами. Первые неделю-две я был прикован наручниками к батарее в сауне. Сидел в кресле, так и спал, и ел. Затем они увидели, что я спокойно себя веду, и стали время от времени снимать наручники. В первые дни сильно били».
«Били руками, ногами, прикладами, касками, когда привезли, били до вечера. Затем позвали медсестру, она уколола обезболивающее уколы, дала таблетки. Спрашивали, кто, что, откуда. Там были боевики — чеченцы, абхазцы, русские, меньше местных из Донбасса. Поэтому когда услышали, что я из Львова, из Нацгвардии, кричали, что я «фашист», «бандеровец», «нацист», — рассказывает боец.
Мое имя — Орест — они впервые слышали. Как его только не искажали: называли меня и «Форест», и «Норосом».
«Пасху мы встретили еще в Макеевке, а после того «Басмач» отвез нас к бывшему зданию управления СБУ в Донецке, которую они называли «избушка». Там всех пугают «избушкой». Это их гауптвахта, где сидят и пленные, и некоторые сепаратисты, чем-то не угодили «руководству», — сообщил Орест.
В комнате, куда поместили пленных, было 60 человек – других украинских военнослужащих, в основном «киборгов». Спали все на стеллажах бывшего архива УСБУ — залезаешь боком и спишь, как в улье. В туалет водили по расписанию, есть — утром и вечером.
Уже в Донецке пленных не били, но ежедневно забирали на работу, как рабов. В основном убирали помещения, которые были разбиты, что-то разгружали, работали, как рабы, как дешевая рабочая сила.
Самое трудное в камере было переживать день за днем, которые тянулись и тянулись.
«Когда шли на работу, то хоть воздухом дышали, — рассказывает мужчина. — Время в камере очень долго идет, смотришь в окно и ничего не делаешь. Утром позавтракал и ждешь, голодный, вечера. Когда на работу брали, то нас там должны были кормить, за нас там отвечали».
Через некоторое время после захвата в плен боевики дали возможность позвонить родным. Это было еще в Макеевке. А уже в Донецке в «избушке» был некий «официальный» телефон, с которого боевики разрешали в день позвонить пятерым пленным и поговорить несколько минут. При этом боевики записывали фамилии и номера телефонов тех, кому звонили.
Обмен
Процесс обмена проходил сложно. На обмен Ореста возили много раз. В конце июля его отвезли в Луганск на обмен. Пробыли пленные бойцы там очень долго, но их так и не обменяли, и повезли обратно в Донецк. По словам Ореста, в Луганске он месяц просидел в подвале, ожидая, когда его поменяют.
«Один из обменов должен был состояться 29 октября. Мне родственники говорили, что я должен быть в этом списке и что меня должны в этот день менять. Но в 29-го меня в списке не оказалось. Обменяли четверых парней, с которыми я вместе сидел в Донецке, и еще пятерых пленных из Луганска. Я их помню их еще с тех времен, когда меня летом в Луганск возили. Их девять в четверг обменяли, а меня одного — на следующий день», — рассказывает Орест.
Сейчас Орест Петришин проходит медицинское обследование: у него после побоев сильные головокружения. Также он нуждается психологической помощи. Ему пообещали не затягивать с документами и демобилизацией, ведь боец должен получить статус участника боевых действий.
А еще он мечтает создать собственную семью, жениться.
Орест не может привыкнуть к мысли, что уже дома, среди родных: «Первую ночь заснул и утром просыпаюсь с мыслью, что нужно идти на работу, убирать, а так мне тепло, так не хочется. Слышу: звонит телефон и голос мамы. Так: я дома, а думаю об уборке территории».
Больше всего Орест переживает за побратимов, которые остаются в плену. Только в его камере остался 21 боец. Рассказывает, что сепаратисты не спешат освобождать людей, потому что пленных все меньше. Поэтому придумывают жесткие условия для обмена.
Причины сорвавшихся обменов Орест озвучивать не стал. Его несколько раз вывозили, но безрезультативно. «Есть свои причины, которые я на данный момент не могу озвучить, пока ребята в плену», — сказал он.
Александр Волчанский для informator.lg.ua.