Толпы угрюмых людей стекаются в метро. В метро тепло и ярко. Горячие пирожки и пикпик-пикпик. Еду в вагоне домой. Слева – Казахстан, справа – Мозамбик. В метро все читают. Дома — чай, сигареты и пятилитровая кастрюля макарон по-флотски. Хотя нет, не дома. На съемной квартире. А еще в подъезде лужа на площадке, «Металлист» – чемпион» и хмурые соседи. Очень хотелось привезти кота, но хозяин квартиры против. Вместо кота в квартире торчит Серега. Месяц без работы.

Луганск?

Неее, вы же сепары.

Работа?

Вы же все просрали, сами виноваты. Официально не устроим.

Чемодан-вокзал-Луганск.

Серега уныл. Пьет и смотрит «Гриффинов». Решил ехать домой. Купил на последние билет до Луганска и бутылку водки.

Настроение паршивое. Пьем за «отъезд». У меня стопка «Олимпиада-80», у Сереги – кофейная кружка с отбитой ручкой. Бродит по квартире, собирает шмотки: бритва, зарядное, планшет, полотенце, любимая кружка, футболка «Ramones».

— На, Колян, оставь себе.

— Почему?

— Мне из-за нее в Луганске летом чуть прикладом в зубы не дали.

Сказали: «Хуле у тебя герб америкосовский на футболке? Агент? Предатель? Сюда иди, слышь, Васян! Ща мы тебя на подвал быренько, а там расскажешь кто научил такие футболки надевать!». Пришлось бежать.

Такие дела. В Харькове свет, МТС даже в метро и кипяток в батареях. А еще карточка «Сильпо» и Марина на третьем этаже. Но проблемы с работой.

В Луганске с работой еще хуже, но хоть квартира своя. И голодная бабушка с котом. Так что Серега решил. Едет.

А я остаюсь. Метро. Зима. Марина. Зачем мне город, в котором нельзя носить футболку «Ramones»?

Мартин Брест