Украинский писатель Шерман Дрозд рассказал нам о европейских ценностях, современной русской литературе и своей первой книге. Игнорируя «зраду» и «перемогу», публицист считает, что «Президента следует дрючить» не только за «липецкую фабрику». Об этом и многом другом – в первом и неоднозначном интервью молодого писателя украинским СМИ.
Аватарка Шеркмана в соцсетях
— Отчего Вы стаали писать? Что это за зуд такой, который заставляет украинского интеллигента садиться за клавиатуру и рыскать в поисках своей аудитории?
— Впервые я написал юмористический рассказ еще в школьном возрасте. Это был рассказ для урока русского языка, в котором я описывал детей, которые пошли на каток и провалились под лед. Когда они тонули, между ними возник диалог о смысле жизни. Второй рассказ назывался «Моя любимая профессия — патологоанатом». В нем я описывал, как прекрасна работа патологоанатома, как его юркие руки вырезают куски мертвой плоти. После этого моя классная руководительница написала в дневнике, что я «несповна розуму».
В университетские годы я работал копирайтером в офисе — писал всякую рекламную чушь: почему надо покупать сушилки для овощей «Ветерок» или составлял бизнес-план для предприятий по разведению крупного рогатого скота.
Со временем я начал писать аналитические статьи на разные порталы, одним из которых был «Петр и Мазепа». Параллельно с этим писал «в стол» свое видение политических событий — с юмором, в постмодернистском стиле. Первым из таких рассказов был рассказ о Майдане. Сначала люди читали, хвалили места, где была реалистичная часть. Когда же текст наполнялся патриархами, кормящими «беркутовцев», наркотикам и наркотическим трипом к Юрию Гагарину, объясняющему русский путь, а после и вовсе депутатом, который превратился в свинью, — люди, мягко говоря, не поняли. Но, все равно, запомнили и называли потом «Кастанедой под свекольным самогоном».
— Почему Вы скрываетесь за псевдонимом?
— Придумал хорошо звучащий псевдоним, чтобы можно было легко запоминать и красиво произносить вслух. Кроме того, у нас много в стране юдофобов. Мне нравится, что людей раздражает то, что я подписываюсь еврейским именем.
— Вы пишете по-русски. Более того, Вы высказываетесь против запрета на ввоз российской издательской продукции. Какие книги нужны украинцам?
— Тяжело ответить на данный вопрос. Во-первых, мы знаем, что есть такие писатели, как Дугин, Лимонов или Проханов. Если человек изучает политологию, то его знакомство с Дугиным в рамках изучения концепции «Евразийства» неизбежна. Если человек изучает историю литературы, то ему не избежать знакомства с Лимоновым — одним из первых постмодернистов на просторах СНГ. В ранних работах они ведь не были замечены в великорусском зашкваре? Если даже он чувствовался, то Украину они не трогали в своих работах. О Дугине даже позитивно отзывался Дмитрий Корчинский.
Сейчас же ситуация иная, и мы вынуждены фильтровать информацию. Ясно, что, если дать почитать Дугина или Лимонова неокрепшему уму, то в его голове начнутся страшные метаморфозы. Но разве они не начинаются с телевизора или каждодневного общения? Запрещать литературу можно, но это не эффективно. Информация имеет такое огромное количество форм, которые словно вирус, проникают через любые барьеры. Её не остановить. Информационная эпоха сотрет все границы в скором времени.
Поэтому человек будет читать то, что он захочет читать. Я же советовал читать разную литературу, отнесенную к категории «классическая». Классики они потому и стали классиками, что могли чувствовать пульс эпохи. Он пробирал их до костей. А время хоть и идет по спирали, но спираль эта одна — дойдя до её конца, мы снова возвращаемся в начало. То, что было актуальным 200 лет назад, остается актуальным и сегодня.
Если советовать конкретно, то с учетом военных действий стоило бы почитать Ремарка, Селина и Воннегута. Они ярко и правдиво показали все «прелести» войны.
— Как Вы относитесь к украинской власти?
— Отношусь нейтрально. Смогут хорошо работать — будет в стране «Иерусалим», а им самим поставят памятники, поскольку взяли под контроль государство в тяжелое время, не будут — останется на них клеймо «барыг». А может ничего и не остаться. Ведь сейчас население крайне радикализовалось. Надо понимать, что государство — это трактор. Чиновник — это вольный человек, который сидит за рулем, тыкает на кнопки, дергает рычаги. Задача чиновника сделать так, чтобы трактор ехал, пахал поле, тянул прицеп и прочее.
Чем больше чиновник отказывается управлять трактором, тем больше его статус понижается, пока он не превращается в раба, которого заставляют управлять трактором под ударами плети или вовсе выгоняют из страны.
У нас же все наоборот — чиновники думают, что мы — рабы, а они вольные жители. И меня всегда умиляет фраза: «Забудьте о государстве, оно вам ничего не должно». Так зачем я тогда плачу налоги?
— Странным образом украинец оказался зажат между «зрадой» и «перемогой». Где находитесь Вы в этих координатах?
— В адекватах. Не люблю «зраду или перемогу». Информационное поле можно представить в виде звуковой волны. И вот важное событие — появляется звуковой пик, который выделяется, режет уши, создает шум. Что надо делать? Хвататься за него и удерживать, привлекать к нему внимание. Что делает дискурс «Зрадоперемогы»? Он создает ложный шум, который переводит внимание от основных событий на себя.
То есть существует огромное количество важных проблем, за не решение которых Президента следует «дрючить», но все застряли на Липецкой фабрике.
Европа, «набитая геями и беженцами-исламистами». «Гейропа» и противостоящий ей родной украинский колхоз. Где та благословенная ниша для украинского обывателя? Когда он закончит мечтать о «сытом Западе» и начнет работать?
Да никогда. Украинский обыватель видит красивую картинку. В Европе жить лучше, но не легче. Европейцы, приезжая к нам, говорят, что у нас тут островки свободы по сравнению со Швейцарией. Что нам дозволено очень многое из того, что не дозволено им. В Швейцарии в 5 часов утра вы не покричите «Слава Украине» под окнами. В Германии политик не скажет, что все проблемы из-за «жидов и москалей». А в положительном исходе вопроса принятия второго языка даже не было бы сомнения.
Поэтому, когда люди говорят о европейских ценностях, они не понимают, что им придется научиться уважать нации, этносы и расы, выкидывать «бычки» в урну, не оскорблять и не бить прокуроров в лицо и делать многое и многое другое.
— Как Вы относитесь к выходцам из Донбасса?
— Нормально, если они хорошие люди. Есть такие выходцы, которые хватаются за любую ниточку для того, чтобы обустроить новую жизнь. А есть и такие, которым хочется в морду заехать.
— Мэру Киева вы посвятили целое эссе, но разве киевляне заслужили другого мэра?
— Кличко — не плохой мэр. Точнее он не хуже других, а может, в чем-то и лучше. То, что он тупит, так это наоборот становится поводом для мелькания его в информационном поле. Но он не мэр европейского города. Да, наш народ заслуживает именно такого мэра. Начнет меняться народ — начнут меняться мэры. Их же люди выбирают, не так ли? Был Омельченко, был Черновецкий, вот начала демократия в крови бурлить — выбрали Кличко. Дальше будет еще лучше.
— Какой видится Вам современная Россия? Смогли бы Вы поменять Киев на, скажем, Санкт-Петербург или Москву?
— Современная Россия — это страна медведей, а медведь — образ русского неуклюжего и агрессивного оболтуса и балалайки, образ русской сублимации. У меня половина родственников живет в России. Они приезжают в Киев, видят, что никто никого не убивает, младенцы живы, все стабильно. Остаются жить в Киеве. Едут во Львов, понимают, что это классный город со своей уникальной культурной средой. Возвращаются домой. Проходит еще месяц, и они приезжают еще раз. И что я слышу? Вы, украинцы, под Америкой лежите. Сопротивление всякому опыту. Никакого анализа на личном опыте. И все, во что они превращают свое либидо, является простой игрой на балалайке на украинской даче, питьем украинской водки и рассуждениями о том, какая хреновая Украина во время поедания украинских продуктов.
В первый раз, когда я приехал в Питер, я полюбил этот город. Я думал о том, как бы переехать туда жить. В Питере ты не задаешься вопросом: «А что делать в свободное время?» Вариантов тысяча. А какие кафе? Пушкинская, 10? Пьешь матэ и слушаешь альтернативную музыку. На обратном пути заскакиваешь на квартиру к художнику. Ночью, если не спится, отправляешься в круглосуточный книжный. Но Владимир Владимирович сделал все, чтобы я больше никогда не вернулся в этот город.
— Расскажите о своей книге.
— Книга представляет собой сборник постмодернистских рассказов, эссе, интервью и стихов. Мне очень хотелось показать свой взгляд на события, происходящие в Украине. Показать с необычной постмодернистской точки зрения. У россиян есть Сорокин, Пелевин, тот же Блог. У нас нет никого, кто писал бы в подобном стиле. Поэтому я решил занять эту нишу и выпустил книгу «Лють», в которой стараюсь люто весело и интересно описывать политические реалии. Со всеми теориями заговора, сюрреализмом, фантастическими мотивами и прочими интересностями. Эта книга не только поднимает настроение и улучшает аппетит, но и помогает легче относиться к тому бреду, который творится в украинской и российской политике.
В ней есть куча отсылок к произведениям известных и не очень авторов, кинофильмам и компьютерным играм. Это заставляет человека улыбнуться, когда он понимает, что где-то он читал подобное. Конечно, к каждому из произведений я даю рекомендацию относительно того, в каком состоянии его следует читать, под какую музыку, в какую часть дня и прочее.
В эссе я рассказываю историю о реальных людях, с которыми знакомлюсь в ходе различных безумных приключений. С помощью серьезных и довольно грустных интервью я делаю срез двух значимых исторических событий: войны на Донбассе и убийства Немцова. А стихи — это все экзальтация. Я не поет, поэтому их очень мало в книге. Я их писал в метро, когда страдал бессонницей и просто гулял по ночному Киеву. Вообще, эта книга получилась, в первую очередь, благодаря моей жене, которая делала вычитку и редакцию, и помощи моего друга, который делал художественное оформление.
Беседовал Никита Пидгора