Луганский модельер Михаил Коптев: Не воспринимайте меня настолько чудовищным

Апр 2 • Горячая Новость, ИНТЕРВЬЮ • 2042 просмотров • комментариев 6

Михаил Коптев и его театр провокационной моды «Орхидея» прекрасно известен в родном Луганске. В этом городе более 20 лет Михаил шокировал неискушенную публику своими экстремальными и странными нарядами, вместе с единомышленниками создавая диковинные и невероятные шоу. Нестандартные модели, драные вещи с помойки, гомосексуальные нотки и атмосфера вселенского безумия – в этом весь Коптев. Кто-то восторгался его талантом, кто-то проклинал, считая маэстро извращенцем и сумасшедшим. Михаил, до недавнего времени живший в оккупации, не так давно вырвался из «мятежного» Луганска и поселился в тихой деревушке под Киевом. Там он разводит кур, ведет детский кружок, наслаждается воздухом свободы и ждёт возвращения аистов.

Что вынудило модельера уехать из родного города, почему Коптев мечтает откреститься от дурной славы и куда подевалась его любимая луганская курица по кличке Ополченка – читайте в эксклюзивном интервью «Информатору».

— Михаил, здравствуйте, как ваши дела?

— Я вот запихнул в себя халву и холодным чаем запил, вот лежу и думаю, хоть бы не лопнуть, не взорваться. Отаке. (смеется)

— Отлично. Чем вы занимались последнее время в Луганске и что стало последней каплей, подтолкнувшей вас к переезду?

— Последнее каплей стало понимание, что власть украинская ускользает, а это было в первые же дни. Потом были еще мысли, что все устаканится. Тогда у меня такое несерьезное отношение было к ним, потому что возле исполкома, возле СБУ, эти толпы пьяных бомжей, каких-то конченых алкашей, не пойми кого.

Меня толкнуло уехать то, что я понял, что это надолго, когда уже прошло полтора года и ничего не освобождается. Уезжать надо было в первый же день, но квартира в Луганске моя, у меня роскошная квартира, зеркала на каждой стене, огромные аквариумы, цветки дорогие. Как все это бросить, оно же живое? Мало того, что цветок этот стоит бешеных денег, а на кого бросить его, чтобы не засохло, не завяло, не замерзло, понимаешь? Его жалко просто.

Михаил Коптев. Выступление Цирка провокационной моды «Дикая Орхидея» на Киевском биеннале современного искусства, ноябрь 2015. Фото: Саша Курмаз, «Українська правда. Життя»

Второе – мама. Она живет в соседнем доме, там есть кому ухаживать за ней, но, тем не менее, я хотел быть уверенным, что мама не голодная, ей уже 81 год. Конечно, она еще хорохорится, потому что она, извините, КОПТЕВА. Но эти ее ногти накрашенные – это неубедительно, когда она уже еле ходит…

К переезду подтолкнуло то, что за полтора года ничего не произошло, а только хуже и хуже. Было бы мне лет 15, то может, я еще бы года полтора подождал, но мне 46 лет и кого мне ждать? Этого мне Бог просто не простит, Иисус не простит. Потому что он призовет меня на Суд и скажет: «Михаил, я выдал тебе такой талант: организаторский, дизайнера, философа, фотографа… а ты жил в деревне как последний беззубый».

— Вы имеете в виду жизнь в оккупации?

— Да. У меня, когда я в деревне жил, были соседи: тот беззубый, а тот алкаш, а тот туберкулезник, или грязнуля, не моется. А разговаривать с ними про йогу, про правильное питание – это просто насмешить самого себя. Они воруют друг у друга металл, чтобы сдавать его, и потом это все пропивают, и я подумал: Бог их простит, потому что они убогие люди. А меня-то он не простит! И скажет потом: «Михаил, зачем я тебе талант дал, я бы мог и нормальному человеку отдать его. Живому, который бы улучшил мир как-то, преподнес бы людям что-то, раскрасил бы его в какие-то краски, а что ты просидел?» И я подумал, я не могу еще ждать. Я же не ясновидящий: кто знает, может в «ЛНР» и через сто лет ничего хорошего не будет.

Выступление Цирка провокационной моды «Дикая Орхидея» на Киевском биеннале современного искусства, ноябрь 2015. Фото: Informator.lg.ua

Мы тогда в Луганске уже дошли до такой меры отчаяния, прости меня Господи, что уже были готовы, чтобы нас Россия захватила, чтобы уже Украина вернулась, пусть хоть Америка или Казахстан нападет, лишь бы был транспорт, работа, порядок, государственное устройство какое-то было. И я, поэтому собрал весь свой «триппер», продал кур, потому что у меня рубить их не поднялась рука.

— Много было кур?

— Я их считал что ли? Я считал только своих любимых, которых я выцеловывал утром-вечером, у них были имена. Курица «Ополченка», ещё была «Атомная Угроза», сокращенно «АУ». А те, которые были «никакие» – те были безымянные.

Кстати, я здесь уже купил себе несколько кур, и они будут в ближайшем показе принимать участие, трое из них, одна абсолютно черная – «Наоми», вторая – белая – «Синди», а коричневая – «Тайра». Тайра Бэнкс, знаешь, супермодель?

— Знаю. Расскажите лучше, были ли у вас во время оккупации показы в Луганске?

— Какие могут быть показы, если там гомосексуализм и исчадия ада под запретом. Никаких прав! В ДК, где я последнее время работал, повыбивало все стекла. О чем вы шепчете, какие показы? Когда перестали стрелять, то я хотел открыть коммерческую школу моделей, как я раньше это делал. Газет мало, но я дал в них объявления, но их никто не читал, тиражи упали. Людям не до школ, людям хоть бы купить резинку для трусов, понимаешь? Всех детей увезли, те, что остались, ходят голодные.

Я смотрю с горечью, как желтеют мои белоснежные рубашки, в которых я люблю наряжаться, и ходить на репетиции. Мои костюмы покрываются молью, это все ручная работа и все приходит в негодность. А потом думаю: люди тут погибают, а я о тряпках своих вонючих переживаю. Тут уже злоба на самого себя берет.

— Как отреагировали в «ЛНР» на вашу осеннюю поездку в Киев на Биеннале? Была ли какая-то негативная реакция или прессинг с их стороны?

— Не было никакого прессинга. И я подозреваю, что никто из них за этим ничем не следит, потому что у них там мысли совсем другого характера. Тем более, я против «ЛНР» особо резко никогда и не выражался.

Потому что, как бы мы тут из себя не корячили патриотов или кого, все равно время все расставит на свои места. И может быть, эти черного цвета сепаратисты не будут такими ярко-черными, а защитники нашей родины, Украины, возможно, не будут такими уж белыми. В общем-то, я патриот, ну ты понимаешь? Но я как человек здравомыслящий понимаю, что не все такое двуполярное. Возможно, мы чего-то не знаем, а оно всплывет, через годы.

Да, я люблю Украину, я знаю, что Россия – это зло. Я понимаю, какая бы Украина не была, кого бы не обидела – это не повод крошить ее на куски.

Многие в Киеве, когда я приехал на Биеннале, говорили мне: «Михаил, вот это настоящее зло, что вы там сидите». Я в Киеве увидел людей спокойных, увидел улицы жизнерадостные, не такое страшилище, что в Луганске творится.

И я подумал: «А что я там сижу?». Это был сильный пинок под зад мне. Война меня подстегнула к каким-то действиям. Луганск – это город совершенно не моего уровня, понимаешь?

Мне брат давно говорил: «Мишка, уезжай за границу, чего ты тут сидишь?» А я думал: «Господи, да мне тут всего хватает, на хлеб, даже с маслом». А теперь я понял, что мудрых и старших людей надо слушать.

— Расскажите о вашей новой жизни и быте.

— Живу под Киевом в селе, уже два месяца, в Вышгородском районе. Я в последнее время очень полюбил дома, хотя полжизни прожил в квартирах. А теперь я выхожу на улицу, наступаю босиком на росу, и никто не будет оглядываться на меня за это. Ведь в городе росы нету, а если и есть, то ее обоссали коты и собаки, извините. Я наблюдаю за почками, которые лопаются, а у меня за воротами есть столб электрический, на котором гнездо с лелеками. Я жду не дождусь, когда они прилетят.

Дом у меня большой, в некоторых комнатах я не живу, есть «комната с привидениями». Есть «спортзал», потому что там два зеркала больших, и я, когда уже от отчаяния вижу, что живот ниже колен висит, я начинаю делать по десять прыжков вверх и в сторону, и думаю: какой я крутой спортсмен!

Вот, купил я себе кур, петуха купил, красавца, он меня будит по утрам. Я устроился работать в государственную структуру, считаюсь преподавателем, называется должность «керівник гуртка». Веду театр моды, ну а кем я еще могу работать? Оклад у меня 1300 гривен всего, на руки получаю всего 1000. Это все смешно и страшно, но зато в моей трудовой книжке залежалой наконец-то появится какая-то свежая запись. Михаил работает на государство, платит налоги… Умница! (смеется)

— Понимают ли ваши работодатели и односельчане, кто именно к ним приехал, вас уже стали узнавать в селе?

— Не узнали и максимально долго не узнают. Если они узнают, мне придется сменить место жительства. В последнее время я много думаю про всякую религию. Я хочу жить более нормальной жизнью, экстремальность эта была хороша, когда мне было лет 20.

Знаешь, когда люди коллективно молятся в церкви, то молитва услышана Богом, а когда весь интернет пишет «гори в огне, п*дар», то это тоже своего рода коллективная молитва. Я же не могу воззвать ко всем жителям планеты и попросить: «Не воспринимайте меня настолько чудовищным. Я не настолько ужасен. Я не ворую, не насилую детей, я просто хожу голый и пьяный, когда хочу. Оставьте моё мне, это мое дело. Но все равно я получаю тысячи проклятий, и это, наверное, влияет на мою карму.

И вот думаю, а может имеет смысл где-то голую жопу прикрыть, где-то меньше выпить водки, сходить в церковь и поставить свечку за здоровье всех страждущих. И себе здоровья попросить, особенно умственного (смеется).

Я бы не хотел, чтобы соседи вместо «який охайний хлопець», думали «яке чудовисько», мне это уже надоело. В таком режиме бесконечного алкоголя, проклятий и оргий… Да, это было круто, но до определенного момента. Я хотел дурной славы, хотел концертов, блесток и интервью. Теперь, когда у меня все это есть, оно мне, оказывается, уже и не нужно. Теперь мне нужно нечто другое. Чтобы про меня за глаза не говорили «вон оно пошло, луганское чудовище», чтобы люди здоровались и улыбались.

Я доказал миру, что можно жить так, как я живу, при этом в русле закона, и я не собираюсь ни под кого подстраиваться.

Также можно и людей послушать, которые говорят: «Миша, оно тебе нужно, что ты голый, как собака?» Можно же творчеством заниматься и без этого всего ужаса.

— То есть, вы считаете, что стали своего рода заложником своего имиджа?

— Ну да. Этот хвост, который я сам себе придумал, он тянет на дно. За мной тянутся люди, они от меня ожидают, что я напьюсь, что начну трогать всех за яйца, я заложник этого всего.

Я понимаю, что уже не могу быть другим, как бы я ни хотел, а люди ждут от меня, то, что привыкли видеть, и мне придется постепенно отдирать от себя эти моменты один за другим.

Сперва прийти трезвым, потом целый год ходить менее голым, не источать из себя гадости, а говорить более приличные вещи. Просто мой имидж запрещает мне это делать. Теперь у меня сверхзадача – от этого всего отмыться, но все так запутано, я и сам не знаю.

Я хотел бы все это поместить в более цивилизованные рамки, пусть это будет эротика, пусть это будет гомосексуализм, но я не хочу об этом кричать на каждом углу. Меньше пьянки, чтобы люди не думали, что это типичное лицо Миши Коптева. Водка — это такое зло, человек совершенно не он, когда он пьяный. Тем более у меня «патологическое опьянение», так называется в медицине. Это когда я делаю черт-те что, посылаю и кидаюсь драться, а наутро говорю всем «я вас люблю».

— Расскажите о предстоящем апрельском шоу в Киеве. Вы заново формируете коллектив театра, либо у вас остался костяк?

— Половина людей, участвовавших осенью в Биеналле, мне их помогли найти в Киеве. Весь мой старый коллектив рассыпался, во время войны все разъехались, от Египта до Аргентины. Мне в Киеве нашли таких богемных девочек, и после Биеннале некоторые поняли, что со мной интересно сотрудничать. И вот теперь на меня нагрянули американцы из журнала «Vice», они про меня летом писали в американской и русской версии, у них есть еще такой же одноименный арт-канал. Они настолько мной воодушевились, что даже были готовы ехать за мной в зону АТО, а тут повезло, я уже в Киеве. Они мне позвонили, мы поторговались в цене, я собрал весь народ, провели пару репетиций, и попробуем это показать.

— Это те американцы, которые про вас хотят снять фильм?

— Угу. Американцы будут снимать про меня документальный фильм, и видимо для этого им понадобится снять фрагмент моего шоу. Будут снимать про мой творческий взлет, об образе жизни. Они какую-то кинозвезду притащили сюда, которую я по сценарию буду учить рисовать боди-арт. Фамилию звезды я так и не запомнил.

Вход на шоу будет бесплатный, потому что Америка все оплатила.

Поэтому публике выпадает возможность повидать Михаила Коптева, пьяным или трезвым – непонятно. Всегда хочется выпить меньше, но там как пойдет масть. Америка оплатила водки, столько, сколько я сказал. А это достаточно, поверьте мне!

— Какая концепция нового шоу? Или же это будет типа «The best of… Миша Коптев»?

— Наше шоу будет называться «Михаил Коптев: первый блин комом». Это первая реанимация, первые глотки воздуха после «ЛНР». 99 процентов костюмов у меня в Луганске.

Михаил Коптев – он настолько талантлив и крут, что поставь его в темном помещении, без света, со страшными моделями, с любыми тряпками, парча это ли, алмазы Сваровски, или рваные колготки. В моих руках это мгновенно превращается в то, что люди ждут, как с помощью волшебной палочки. Некоторые мои тряпки для показов вышивались, некоторые костюмы гнили специально в ямах, я закапывал их, а через год – весной, когда земля оттаивала – откапывал, и вот что получилось, то и использовал.

Нужно быть зараженным первобытным вирусом безумия, от которого никак не вылечится Михаил Коптев, иначе ничего не получится. Он со своими пьяными девочками – смешнее всех и круче.

— Часто ли случаются какие-то казусы на показах?

— На моих шоу всякое случается, вот однажды во время показа загорелись шляпы. Нет, это было не запланировано, мой хлопчик много выпил, и случился «дефолт» с это шляпкой. Он понял, что шляпа горит, но не посмел ее снять, потому что перепуганное дитё подумало, что Михаил будет злой. Он шел, а шляпа дымила, как немецкий танк.

— Что хотите напоследок сказать нашим читателям?

— Дорогие жители планеты Земля! Сейчас такое счастливое время, что, несмотря на войны, голод и разруху, экологические проблемы, существует еще культура, искусство, любовь и весна. Все, что можно написать в столбик «позитив». Я предлагаю всем каждый день читать слова из «позитивного» столбика и вычеркивать из «негативного». Если мы толстые, то можно худеть, если грязные – чаще купаться, а если злые – то злость из себя выдавливать, и становиться добрее. Такое вот послание от Михаила Коптева, человека сложной судьбы, «луганского чудовища». Люблю, обнимаю, целую всех.

Беседовал Алексей Кириллов, для Informator.lg.ua