Многие читатели спрашивают меня о том, что изменилось на Донбассе за время войны. Чего хотят люди, во что верят сейчас, чего ждут… Чтобы ответить, нужно много писать. Описывать, деля на категории: ждущие, воюющие, верящие… Ведь Донбасс не однороден. У каждого шла своя война и ее окончание каждый хочет увидеть по-своему.
Единственное, что, наверное, является объединяющим для жителей Донбасса, это желание жить, как раньше, до войны. И я не исключение.
Какое-то время меня коробило это — «как раньше». Особенно, когда это говорили именно те, кто поддерживал «ЛНР», «ДНР», «русский мир», «Новороссию», Путина. А потом я поняла, я тоже этого хочу. Я хочу, как раньше. До войны. Очень хочу. Безумно хочу.
Я снова и снова расспрашивала знакомых из «Л/Д-НР», которые открывали мне свою мечту — «чтобы всё было, как раньше, до войны», смотрела на мир их глазами, ловила их желания, чтобы понять, что они вкладывают в понятие: «как раньше».
И я поняла, что хочу, того же, что и тысячи жителей «ЛНР» и «ДНР», а возможно и Луганской и Донецкой области, и, уверена, Украины, да и, возможно, России тоже.
Я хочу проснутся, открыть глаза и увидеть свою комнату. Рассвет в окне своей спальни. У меня дома огромное окно на восток, которое мы сделали специально, чтобы меня будили первые, еще не обжигающие, а робкие лучи солнца. Я хочу нежится в кровати, прижимаясь к мужу и рассматривать игру света на обоях. Мы поклеили их прямо перед войной. Золотисто-розовые, чтобы солнцу было удобнее пускать на них свои лучики. Я хочу встать, и тихо пройдя на кухню, сварить кофе в своей любимой турке. Она была куплена в Крыму, как и набор глиняных кофейный чашек со смешными медузами. Давно до войны.
Я очень хочу, чтобы в голове не было этого «до войны». Просто не было ничего о войне. Вообще. Я просто хочу пить кофе и смотреть на розы в своем саду. И на рассвет, который идет с востока. И не бояться того, что там — за рассветом.
А потом я хочу на работу. На ту, что раньше, до войны. И ключи от офиса кармане. Я хочу, как раньше радоваться клиентам, офисному шуму, гудению чайника и бурчанию коллеги о том, что я снова что-то сломала из оргтехники «не туда фтыкнув».
А после работы, чтобы как раньше, поехать к кумовьям. Привезти детям подарки и уговорить рвануть в выходные на Каменку. Там где сосны. Скалы. Земляника. Яркие блики выходящего на поверхность скал кварца. Чайки и волны. И нет мин. Казаков. Чеченцев. Запретной зоны. Ведь «запретная зона» в свободной стране, это абсурд. И кумовья не будут говорить мне нелепые и абсурдные слова: «хунта», «бандеровка», «фашистка» и не будут прятать от меня детей.
А в мае, в том, что, как раньше -до войны, мы поедем на Голубые озера в Славянск. Это традиция. Наша. Семейная. А в июле — в Широкино, Седое или Безымянное. С палаткой, как всегда. Чтобы стать у самой кромки моря и ждать рассвет.
В Благодатном мы купим мед. И помидоры. И огурцы. И еще молодой кукурузы, чтобы жарить на костре. Мы каждый год покупали мед в селе Благодатное, когда ехали к морю. Он пах донником. Там степи, это сплошной донник, желтый, кучерявый, дополняющий уже влажный, солоноватый воздух, своим горьковато-пряным прикусом.
А приехав на пляж, мы будем сидеть на берегу, макая в удивительный солнечный мед купленные по пути лаваш и арбуз. А потом нестись к морю, отмываться. И Благодатное будет. Село. Не сгоревшее. Не с убитыми. А живое и пахнущее спелыми помидорами. И Широкино без мин. И будет дорога без блокпостов, блиндажей, остовов сгоревших танков и стай воронья, кружащих над Донбассом.
Да, я хочу, как раньше. Безумно хочу. Чтобы больше не боятся грозу. Русских. Чеченцев. Украинцев. Чтобы не вглядываться в лица, гадая, кто это, свой или чужой, наш или предатель. Я хочу проснуться и ощутить свободу от удушающего личного кладбища, камни которого лежат на мне тяжким грузом.
Там, внутри моих слез похоронены те, кого я помню только по аватаркам и позывным и те, кто в один день стал из человека злобным шовинистом-шизофреником, брызжущим ядом русской разрушающей мир пропаганды.
Как же я хочу, как раньше. До войны. И чтобы забыть. Всё! Абсолютно всё! И не помнить. Ни кражи Крыма. Ни убийства Донбасса. Ни «скажи спасибо, что не расстреляли», -сказанного мне в подвале свердловской комендатуры.
И я понимаю жителей «ЛНР» и «ДНР», которые хотят, как раньше, до войны. В их понимании «как раньше», это утро, проснулись, на работу, и всё… Всё!
И чтобы никто не вспоминал. Понимаете! Никто ничего не вспоминал. Ничего не было. И всё! Ни «взятия» ими «Метро», ни сбитого «Боинга», не тысяч расстрелянных по доносам мирных граждан, ни нас — беженцев, спасающих свои жизни, ни разрушенных домов, ни зверски замученных в подвалах активистов, бизнесменов Донбасса. Ни предательства. Ни поднятий триколора. Ни «Путин-введи-войска». Ни самих войск, «купленных в магазине». Ни «мочи укров». Ни «фашистов». Ни «дойдем до Львова». Ни Дебальцево. Ни Иловайска. Ни сбитого над Луганском «Ила». Ни тысяч погибших солдат Украины. Ни сотен калек, оставшихся без рук и ног. И русский актер Пореченков не приезжал стрелять по «укропам». А русские танки не разрушали города Донбасса. Просто. Ясно. Как день.
Как же я их понимаю. Как хочу проснуться вместе с ними и чтобы было, как раньше, до войны. То есть все живы. И мир. И на аватарках друзей нет траурных свечей. А внутри нет личного кладбища, горя, слез и души, ставшей пеплом. И просто встать, и пойти. На работу. За пенсией. На рынок. На море. Да, куда-нибудь, в ту жизнь до войны. В привычные запахи, ощущения.
А как хотят, «как раньше», те, кто из-за войны, досрочно, стал нашим Ангелом. Они бы вернулись туда, в ту жизнь, что до войны. Живыми.
«Как раньше» хотят и те, кто оплакивает ушедших в небо. Вдовы. Дети. Отцы. Матери. Им, наверное, тоже снится та жизнь, как раньше, до войны. Где все еще живы!
— Мы хотим, как раньше, — говорят жители «ЛНР» и «ДНР», — как раньше, до войны.
Я вторю им. Каждый раз, когда слышу это. И спрашиваю, все ли будут живы, если, будет, как раньше, до войны. И даже мой кот.
Не спрашивайте меня, почему я это написала. Наверное, это для меня важно. Как лучики солнца, блуждающие по золотисто-розовым обоям в моей спальне, в моем доме, там, на Донбассе.
— Мы не хотим ничего забывать, — говорят жители Луганской и Донецкой области.
— Мы никогда этого не забудем, — говорят жители Украины.
— А давайте дружить, братья-славяне, — улыбаются русские в прицел.
…Как раньше, не будет никогда. И мы никогда не сможем забыть. Простить?! Это дело каждого. И наша жизнь (по крайней мере моя) навсегда разделена на «до» и «после».
Единственное, что могут сделать жители «ЛНР» и «ДНР» (не жители Луганской и Донецкой областей), а именно жители «ЛНР» и «ДНР», как впрочем, и граждане Российской Федерации, приблизить ту жизнь, что будет после войны.
С любовью, Олена Степова.