На редут «Запорожье» в Бахмуте мы приезжаем поздно вечером. Мы не знакомы ни с кем из активистов блокады и единственный человек, телефон которого у нас есть, в это время находится в трехстах километрах отсюда. Каждый из нас знает о блокаде железнодорожного сообщения только понаслышке — от коллег, большинство из которых тоже ни разу не были на месте событий и настроены по отношению к «блокадникам», преимущественно, негативно. Нас предупредили, что на редуте в Бахмуте ночью почти никого нет: «слоняется несколько алкоголиков». Вечер не обещает быть приятным.
Вместо нескольких алкоголиков на месте мы находим около двух десятков мужчин разного возраста и разных профессий. Из разных городов. Пьяных ни там, ни, позднее, на других редутах я не нашел — по словам «командиров», у них строгий сухой закон. Шестеро людей охраняют периметр лагеря и железнодорожные пути, несколько человек греется у горящего в железной бочке костра, остальные отдыхают в палатках.
Нас встречают с некоторым недоверием, но, в целом, вполне дружелюбно. Журналистам не слишком доверяют, но и не гонят. Знакомимся, говорим о разном. Среди «блокадников» демобилизованные бойцы добробатов, волонтеры, активисты. Днем среди дежурящих на редуте можно встретить и местных жителей, ночью — только приезжих. Некоторые приезжают на несколько дней, некоторые — провели тут уже месяц и намерены оставаться «до победы». Победой называют выполнение украинской властью трех их требований: освобождение боевиками всех военнопленных, прекращение любой торговли с оккупированными территориями и принятие закона, определяющего статус, контролируемых боевиками, районов Донбасса. Один из главных спикеров протестующих, нардеп Владимир Парасюк уверен, что вести переговоры об освобождении украинских военнопленных должен непосредственно Ринат Ахметов: “Якщо він зміг домовитися про роботу там своїх підприємств, то зможе домовитись і про звільнення полонених”. По словам Парасюка, люди Ахметова пытаются вступить в коммуникацию со штабом блокады, предлагая компромиссы. Но штаб будет готов начать переговоры только после того, как боевиками без каких бы то ни было дополнительных условий будут освобождены не менее 20 военнопленных.
Здесь, в Бахмуте протестующими заблокирована железнодорожная ветка, по которой до 2 февраля шли грузовые составы из оккупированной Горловки в Лиман и обратно. С удивлением отмечаю, что для остановки поставок на предприятия богатейшего человека страны достаточно проволокой примотать к рельсам пару бревен. Возле этой преграды стоит локомотив, двигатель которого постоянно работает а в его кабине посменно дежурят машинист и помощник. В сторону Горловки путь свободен, но «блокадники» запрещают локомотиву уйти. Говорят, что при попытке начать движение вопреки запрету, они намерены забросать тепловоз бутылками с зажигательной смесью. Правда, через 2 дня, после успешной полицейской операции по разблокированию грузового состава в Золотом, заявления бахмутских «блокадников» будут звучать уже не так безапелляционно.
И здесь, и в Кривом Торце не пропускаются только грузовые составы следующие через линию разграничения. Внутриобластные пассажирские поезда беспрепятственно курсируют на обеих ветках. Не препятствуют активисты транспортной блокады и движению составов с углем, добываемым на контролируемой части Донбасса. Например, грузовые составы из Торецка свободно идут в Константиновку.
Следуя бытующему в кругах киевских интеллектуалов мнению, я ожидал единодушной критики блокады местными жителями. И очень удивился, не услышав ни одного слишком резкого комментария в адрес протестующих. Примерно, треть тех местных жителей, с кем мне удалось пообщаться, высказались в поддержку блокады. Местные гражданские активисты и в Бахмуте, и в Торецке, и в Лисичанске практически единодушны в этой поддержке. Но, к моему удивлению, в пользу необходимости блокады говорили и представители тех групп, которых непосредственно касаются её негативные последствия. Например, некоторые железнодорожники в Бахмуте и Кривом Торце. Признавая, что в результате их ждут простои и сокращения зарплат, они, тем не менее, назвали торговлю с оккупированными территориями недопустимой. Противников блокады больше, но и в их комментариях я не уловил ненависти к протестующим.
Сочувствующие местные приходят на редут днем. Приносят вещи, продукты, инструменты. Участвуют в обустройстве лагеря, дежурят, общаются с приезжими «блокадникам». Некоторые из местных активистов в Бахмуте настроены еще более радикально чем иногородние протестующие. Для них показатель того, что в регионе ничего не меняется а реформы саботируются — мэр Бахмута, бывший регионал Рева, который бессменно руководит городом уже 25 лет.
При нас к редутам подъезжают машины с вещами для протестующих. Спальники, лопаты, дрова. Мы знакомимся с семьей переселенцев с оккупированной части Луганщины, владельцами небольшого кафе в Бахмуте, которые готовят для «блокадников» еду . Все объясняют свое участие желанием скорейшего прекращения войны и смены системы управления государством, которой так и не случилось после Евромайдана.
Действия протестующих нарушают не менее трех статей уголовного кодекса. Чтобы понять, как местные полицейские реагируют на эти длящиеся преступления, открыты ли и расследуются ли дела по этим фактам, мы попытались встретиться с исполняющим обязанности бахмутского управления полиции Юрием Поповым. Он отказался комментировать ситуацию, отправив нас в Мариуполь, в центр по связям с общественностью полиции Донецкой области.
Из Бахмута мы едем на южную окраину Торецка. Здесь, на станции Кривой Торец протестующими перекрыто движение на железнодорожной ветке из оккупированной Ясиноватой в Константиновку. Попасть на отдаленные редуты — «Богдан» и «Имени 16го батальона» не так уж и просто — ко всем, едущим в этих направлениях, полиция и нацгвардия относится с особым вниманием. Журналисты — деликатная категория — наши данные просто записывают в тетрадь и докладывают «наверх» о приезде съемочной группы. Процедура длится дольше, чем на других блокпостах в АТО, но особых проблем у нас не возникает. Большинство же активистов блокады утверждают, что их тщательно досматривают, переписывают идентификаторы телефонов и фотографируют с паспортами.
За два дня до нашего приезда на редут в Кривом Торце было совершено нападение. Против пятнадцати протестующих, по их собственным словам, вышло около пятидесяти молодых людей в гражданской одежде в медицинских масках. «Блокадники» утверждают, что нападавшие не были местными — их привезли и потом увезли на автобусах. Затеяв драку возле палаточного лагеря, нападавшие попытались «угнать» состав, «арестованный» протестующими 10 февраля. Сделать это им не удалось — не позволили «блокадники». Трое активистов, обороняющихся редут, получили повреждения разной степени тяжести. Здесь уверены, что нападавшие были наняты полицейским руководством. Заявлений в полицию пострадавшие не подавали — не верят объективность расследования.
Семенченко и Парасюк частые гости на редутах. Они стараются быть главными спикерами и щедро раздают комментарии журналистам. Однако, по моим ощущениям, называть их лидерами блокады так же некорректно, как некорректно было зимой 2014го называть тройку лидеров тогдашней оппозиции «лидерами Евромайдана». Как и тех, этих протестующие терпят за неимением других представителей своих интересов в Раде и правительстве. Координатор редута «Имени 16 батальона» с позывным «Сильвер» поясняет нам, что у участников блокады нет формальных лидеров и четкой иерархии, все решения принимаются коллегиально — штабом блокады.
В этот же день в Авдеевке мы встречаемся с директором, входящего в ахметовский холдинг «Метинвест», коксохимического завода Мусой Магомедовым. Он предлагает нам посмотреть на блокаду под другим углом. Оставшись без поставок дешевого сырья с шахт «Метинвеста», работающих на оккупированных территориях, предприятие (от которого, без преувеличения, зависит судьба двадцатитысячного города) уже сегодня на 20% сократило объёмы производства продукции. Что в свою очередь привело к пропорциональному сокращению объемов производства и на главном заводе-потребителе авдеевского коксохима — мариупольском металлургическом комбинате «Ильича». Альтернативное сырье, по словам Магомедова, обходится в три раза дороже и делает продукцию завода неконкурентоспособной. Пока предприятие продолжает работать в убыток, но объемы производства будут еще сокращаться. Влияют на производительность предприятия и перебои с поставками электроэнергии — сейчас основной объем её завод получает с Зуевской электростанции, находящейся под контролем боевиков «ДНР». Которые «мстят» за блокаду, препятствуя ремонту линии электропередач, питающей коксохим. Первые 200 из 4 тысяч рабочих завода уже отправлены в неоплачиваемые отпуска и этот процесс будет продолжаться. Запаса прочности завода хватит на несколько месяцев, после чего, если поставки не возобновятся, он может быть законсервирован. В случае же остановки коксохима, Авдеевка очень быстро превратится в город-призрак. Магомедов не верит в успех переговоров с лидерами блокады, считая, что их интересует только собственный “пиар”, а не судьбы авдеевцев, мариупольцев и украинских граждан, оставшихся на оккупированных территориях.
На редут «Богдан» на окраине Горского мы приезжаем на следующий день после того, как под мостом в десятке метров от палатки «блокадников» полицейские нашли взрывчатку. Утром 4 марта территорию вокруг редута оцепили, по словам активистов блокады, несколько десятков вооруженных автоматами полицейских. Движение по автомобильному мосту между Горским и Золотым было перекрыто. «Блокадники» утверждают, что полицейские сослались на анонимное обращение местных жителей о минировании опор автомобильного моста и направились прямиком к месту, где и нашли ящик со взрывчаткой и патронами. В сообщении на сайте луганской полиции анонимное сообщение о минировании прямо не упоминается, но есть отсыл к некоей информации, которую путем осмотра территории возле моста и палаток «проверяла следственно оперативная группа».
Некоторые моменты в сообщении полицейской пресс-службы требуют уточнений, но задать вопросы некому — глава центра общественных связей областного управления МВД предлагает нам еще раз внимательно перечитать опубликованное на официальном сайте сообщение, а начальник попаснянского районного отдела полиции говорит, что комментировать эту ситуацию им запретил прокурор. Не в последнюю очередь из-за упорного отмалчивания полицейских версия протестующих звучит убедительнее. Они утверждают, что взрывчатку на территорию вблизи редута подкинули сами стражи порядка. Это стало основанием для обыска палаточного лагеря, в ходе которого полицейские не нашли ничего противозаконного, но воспользовались смятением активистов блокады и отбуксировали в депо задержанный ранее железнодорожный состав. Но «блокадники» не считают произошедшее поражением и говорят, что «похищение» полицейскими поезда не вредит целям блокады. Дело в том, что восстановить железнодорожное сообщение на этом участке невозможно без проведения ремонта полотна — некоторое время назад в двухстах метрах от редута неустановленными лицами был срезан полутораметровый фрагмент рельсы. Представители штаба блокады, загадочно улыбаясь, отрицают свою причастность к этой акции, говоря, что это сделали «сочувствующие им, неизвестные патриоты». Что заставляет непредвзятого наблюдателя сомневаться и в их честности так же, как и в честности полицейских.
Не заблокированной остается железнодорожная ветка, идущая из оккупированного Луганска в Счастье. По ней краснодонский уголь доставляется на Луганскую ТЭС. Объёмы перевозок малы, по сравнению с другими железнодорожными ветками и единственный потребитель топлива — электростанция, дающая энергию для неоккупированного севера Луганщины. Именно поэтому планов перекрытия этой ветки нет — остановка станции может стать катастрофой для области. Так нам говорят в лисичанским штабе блокады. Владимир Парасюк не так категоричен: он считает, что блокирование возможно и такой сценарий обсуждается лидерами протеста.
Несколько дней, проведенные со сторонниками и противниками товарной блокады Донбасса не заставили меня твердо встать на одну из позиций. Сильные аргументы мы услышали от представителей обеих сторон. Сможет ли блокада, обнажившая ряд серьезных проблем в сфере экономики и энергетической безопасности, катализировать реформы и способствовать формированию соответствующих государственных стратегий, или она приведет страну к коллапсу — это зависит от способности сторон конфликта идти на компромиссы и готовности их действовать в интересах всего общества.
Константин Реуцкий
Редакция Informator.media не влияет на содержание блогов и не несет ответственности за мнение, которое высказывают авторы