45-летний Игорь Новоселов каждый день спускается в шахту. В прошлый раз мы застали его в робе и с черным от угольной пыли лицом. Сейчас он сидит перед нами в пиджаке во главе стола. Игорь Викторович — директор шахты «Золотое».

В ответ на напоминание о том, что месяц назад мы видели его в другой обстановке, мужчина улыбается, и смущаясь отмечает, что под землю спускаются все сотрудники.

«Наше основное рабочее место — под землей. Там наши люди, наши подчиненные. Там решаются все вопросы», — подтверждает главный инженер шахты Павел Проценко.

Решив окончательно вогнать в краску директора, он рассказывает такую историю:

«Когда мы на трое суток остались без напряжения, то шахта стояла полностью затопленная на горизонте 775 метров. После того, как ремонт закончили, то работники боялись запускать насос. И он [Новосёлов] при мне подошел и нажал ту кнопку, которую все боялись нажимать».

Директор шахты «Золотое» Игорь Новоселов

До войны на шахте работали более 1000 человек. Сейчас их 469. Остальные либо выехали, либо остались по другую сторону линии фронта — раньше более трети работников золотовской шахты были из Первомайска и Голубовки (Кировска).

Несколько раз шахта оставалась без электроэнергии, и работавшим под землей людям приходилось подниматься на поверхность пешком. На пеший подъем с глубины 865 метров у них уходило 2,5 часа. По тому же самому наклонному стволу в забой опускалась и следующая смена.

На сайте Фонда госимущества, основным видом деятельности шахты значится угледобыча, что логично, но не совсем соответствует действительности. Добывает шахта очень мало, до 2000 тонн в месяц — по одному железнодорожному вагону в день.

Куда важнее, что предприятие откачивает воду. До войны нужно было откачивать по 200-250 кубических метров воды, сейчас — около 600. По гидрогеологическому прогнозу этот объем может увеличиться вдвое.

Причина такой динамики в том, что шахты, которые находятся на неподконтрольной территории, прекратили откачивать воду, о чем даже уведомили «соседей» письмом.

Материальная база шахты оставляет желать лучшего

«Первое предприятие на пути движения воды — наше. — Если вода придет, и мы не справимся, то кроме нашей шахты затопит «Карбонит» и «Горское». Потом эта вода в поймах рек выйдет на поверхность. Вода будет выдавливать газ метан, который находится в горных выработках, и могут происходить взрывы. Люди тут жить не смогут», — резюмирует директор шахты.

В некоторые дни сотрудники шахты были вынуждены прятаться в убежище по два-три раза за смену

А вот главный инженер отказывается даже допускать мысль о том, что шахта перестанет откачивать воду.

«То, что мы примем эту воду — у нас сомнений нет! — убежден Проценко. — Главное нам помочь: снабдить запасными частями и усилить водоотлив. Водоотлив мы частично уже усилили — приложили водоотливные трубы. Сейчас придут из ремонта наши двигатели. Надеюсь, помогут с насосами, а все осталось зависит от нас».

Помощь — это проект мер по усилению водоотлива, который сейчас находится на рассмотрении в Кабмине. За 90 млн грн шахта планирует закупить насосы, электродвигатели для насосов, провести ремонт горных выработок и очистку шахтных вод на поверхности.

На вопрос о том, когда в последний раз в шахту инвестировались такие средства, директор ответить затрудняется:

«Реконструкций нашего предприятия не было. Текущие работы были, но инвестиций не были. Невозможно сравнить с чем-то».

Но на вопрос о том, как добывается уголь, Новоселов говорит, что комбайном, и добавляет: «У нас же еще не совсем каменный век».

На другой золотовской шахте — «Карбоните» — уголь добывают отбойными молотками.

На шахте до сих пор висит множество советских плакатов

На упомянутом уже сайте Фонда госимущества, статус шахты «Золотое» — «готовится к приватизации».

Директор предприятия поясняет: такие намерения у государства действительно есть, о них руководителям угледобывающих предприятий министр топлива и энергетики рассказывал весной. План состоял в том, чтобы вложить в шахты деньги, сделать их рентабельными и после этого приватизировать.

«Но пока это всё осталось на словах», — вздыхает Новоселов.

*  *  *

Леонидыч на предприятии уже 42 года, из которых 31 — в забое. Он работающий пенсионер. Сейчас его пенсия — 2800 гривен.

«Я тут с 1975-го. Как со школы выгнали с букварем, так сюда и пошел», — иронизирует он.

«Нас обдурили и азаровы, а базаровы — все», — возмущается мужчина.

У Леонидыча типичное для шахтеров мрачное чувство юмора.

— Та шо они бачылы, они нихрена не бачылы. А за нас забыли вообще, кто мы есть такие. Шо, не так? Так! — восклицает Леонидыч, подразумевая под «ними» то ли журналистов, то ли вообще всех киевлян, вместе с северодончанами.

— За нас все помнят, и все всё знают, — пытается успокоить сотрудника своей флегматичностью главный инженер.

— Помнят только на 9 дней и на 40 дней, а остальное всё забывается!

Леонидыч перед началом смены

Мы встречаем Леонидыча дважды — сначала на выходе из админздания, а потом на традиционном шахтерском перекуре перед спуском под землю. Оба раза он выдвигает свою идею о том, на чьи деньги можно спасти угольную промышленность.

«У ных заставы — по 100 миллионов. Откуда таки деньги?! Вот вы грамотный — предложите кому-то — забрали деньги у цых, кто дает заставу — отдайте на развитие любой шахты! И шахта будет работать, люди будут жить, что-то будет в бюджет идти», — уверен шахтер.

Есть у Леонидыча и идея, что делать с коррупционерами:

«Сюда его, на горизонт 400 (т. е. на глубину в метрах, —  прим. автора). Я его научу, как Родину любить! Нас деды учили и мы научим!» — говорит мужчина под всеобщий смех, но через минуту вдруг переходит на серьезный тон: — Шахта еще работает благодаря тому, что директор не удрал. Другой бы плюнул и ушел. А так шахтёнка стоит, колышется…»

Об усложнившейся системе пропуска жителей «серой зоны» через КПВВ «Золотое» читайте на сайте Informator.media в ближайшие дни.

Иван Бухтияров для Informator.media