29 января в Брюсселе прошла телефонная пресс-конференция со Специальным представителем Госдепа США по переговорам в Украине Куртом Волкером. Informator.media перевел расшифровку брифинга по встрече с Владиславом Сурковым, взятую с официального сайта Государственного Департамента и публикует ряд важных тезисов из нее.
Первое, что я хотел бы сказать, конечно, 2017 год был годом насилия в Украине. Это была жестокая война. Уровень насилия в течение большей части года был выше, чем в 2016 году, и, вероятно, является вторым по уровню насилия после начала войны в 2014 году. Оно продолжается.
У всего этого слишком высокая цена и, что примечательно, подобная гуманитарная катастрофа на подходе к Европе. При этом она не привлекает соответствующего внимания, как стоило бы. И это реально трагедия. Более 10 000 человек были убиты в ней. В течение типичной ночи в Донбассе происходят сотни, если не тысячи нарушений режима ведения огня. Каждую неделю на передовой погибают в среднем три украинских солдата. В Донбассе постоянно прерывается нормальная жизнь. Периодически пропадает сотовая связь, водоснабжение или продукты.
Массе старых людей приходится выезжать на достаточно большие расстояния за своими пенсиями. Там множество трудностей, и это при том, что ранее это были относительно благополучные территории. Все это очень драматично влияет на конфликт, поэтому эта трагедия должна быть остановлена.
* * *
Что касается встреч с моим коллегой (Владиславом Сурковым) — их можно разделить на три части. Первая — это мое страшное разочарование Россией в Вашингтоне, потому что она ничего не сделала для того, чтобы конфликт закончился или для того, чтобы вывести оттуда свои силы и это с того момента, как я был был вовлечен в этот процесс с июля прошлого года. На это я обратил внимание и этот факт продемонстрировал в Вашингтоне фрустрацию со стороны россиян.
Есть много вопросов во взаимоотношениях Соединенных Штатов и России. Украина только один из них. Практически ни один из них не сдвинулся с места, мы надеялись получить прогресс по Украине, но нет.
Вторая часть состояла из необходимости поговорить о части неотложных проблем, которые могут и должны решаться независимо от состояния конфликта. Это то, что нужно сделать сейчас, а не просто сидеть на месте. Поэтому я поднял кучу таких вопросов.
И третья — это обсуждение введения миротворческого контингента.
* * *
По срочным вопросам — я расскажу о нескольких из них. Во-первых, это восстановление присутствия российских офицеров в СЦКК. Этот объединенный консультативный орган был создан при участии украинцев и россиян для того, чтобы облегчить их взаимодействие, попытаться улучшить режим прекращения огня, а также устранить происходящие инциденты, и свести их как можно быстрее на нет. Какое-то время назад это действовало. В конце прошлого, 2017 года, россияне отозвали оттуда своих офицеров.
Да, по этому поводу есть ряд вопросов, которые должны быть решены: какие документы есть у людей в группах, какой статус у российских офицеров на украинской стороне и т.д. Все это может быть решено и я знаю, что глава МИД Украины пытался решить технические вопросы с главой МИД РФ Сергеем Лавровым. И я надеюсь, что у них получилось и мы увидим в ближайшее время возвращение российских офицеров в ряды СЦКК.
Во-вторых — это увеличение пропускных пунктов вдоль всей линии разграничения, которая сейчас разделяет Украину. Каждый месяц такую границу пересекает 1.1 миллиона человек туда и обратно. Соответственно КПВВ постоянно переполнены.
И в-третьих — это восстановление сотовой связи. Это самый долгий и глубокий сбой мобильных коммуникаций для жителей Донбасса. Частично он был восстановлен в Луганской области, но в Донецкой все еще требуется его возобновление. Все, кто пользуется телефонами и смартфонами знают, что сейчас они — жизненно необходимые устройства.
* * *
Мы также обсуждали увеличение количества обменов пленными. В декабре прошлого года произошел один очень успешный такой процесс. Количество на обмен с российской стороны было несколько меньше, чем количество людей с украинской, но все эти люди попали домой. По факту, я встречался с пятью заключенными, освобожденными с российской стороны, когда я был в Киеве. Но все еще есть удерживаемые и очень важно, чтобы все они оказались на свободе. Все заключенные в результате этого конфликта должны быть освобождены.
* * *
Далее мы перешли к обсуждению возможного размещения миротворческого контингента. В этой части нашего разговора для вас не будет ничего удивительного. Эта территория в данный момент оккупирована Россией и силы там под ее командованием и контролем. Сторона РФ заинтересована в том, чтобы украинская сторона осуществляла свои политические шаги в рамках Минских соглашений. А украинскую сторону, в свою очередь, беспокоит то, что она не может получить доступ к территориям, которые все еще оккупированы и там нет никакого эффективного прекращения огня. В Минских договоренностях оговаривается все это, они покрывают какие бы то ни было шаги по безопасности или политике. Но все дискуссии по этому поводу сейчас ушли в никуда.
Поэтому предложение, которое мы выдвинули прошлым летом, состояло в том, чтобы иметь под мандатом ООН миротворческие силы, которые могли бы обеспечить безопасность в этом районе, если бы русские ушли. Это создало бы безопасную среду, и в этой среде это создало бы условия, при которых Украина могла бы осуществить политические шаги, требуемые Минскими соглашениями. И вот, как только это будет выполнено, там будут выборы, местные выборы, и тогда территория в Украине будет восстановлена.
В сентябре Россия предложила нечто совсем другое. Они предложили защиту для наблюдателей, которые могут действовать только вдоль линии конфликта, не обеспечивать реальную безопасность, а также не контролировать украинскую сторону российской границы и т. д. Поэтому мы снова это обсудили на нашей встрече в Дубае, и мы поговорили о том, как перейти от одного к другому. Как сделать старт с ситуации, в которой мы находимся сегодня, где Россия оккупировала территорию и нет мира; с того, что на всей территории, где обеспечивается мир и безопасность, имеются полные силы по поддержанию мира, а также, что эти процессы происходят с Украиной и это касается также осуществления политических шагов, как того требует Минские соглашения.
* * *
Что касается возвращения офицеров в Объединенный консультативный орган — они сосредоточились на вопросе о статусе этих офицеров, их статусе в Украине. И я уверен, что решить эту проблему непросто, и что украинская сторона хочет ее разрешить. Я думаю, что в их прямых контактах, опять же, через ТКГ (Трехсторонняя контактная группа по урегулированию ситуации на Донбассе — ред.) они, вероятно, будут рассмотрены.
* * *
Я не стану больше доверять расширению режима прекращения огня. Мы видим там (в Донбассе) продолжительно высокий уровень насилия.
* * *
По КПВВ — они сказали, что очень хотят открыть один конкретный пункт пересечения границы, если бы другой был открыт украинской стороной, и это было сделано в виде договора, обязательного к выполнению. Я думаю, что это касается двух из них, о которых можно говорить также в ТКГ.
* * *
Мы не представили конкретный план по Миссии ООН в Донбассе. У нас не было бумажки с изложенными на ней пунктами. Мы обсуждали, как это на самом деле будет работать на практике. Самыми важными элементами в этом процессе являются возможности размещения миротворческих сил по всей территории для того, чтобы проводить выборы. И они смогут состояться после того, как Миссия будет полностью развернута и ею будет обеспечена там безопасность. Для проведения кампании нужна безопасная среда, чтобы по всему региону была мобильность, проведение митингов на выборах, поддержка избирательных участков без каких-либо запугиваний.
Кроме того, для Миссии очень важен логистический аспект, как вообще добраться туда.
А с другой стороны, да, ясно, что украинской стороне необходимо будет выполнить все эти шаги, так как они необходимы в рамках Минских соглашений. Многие из них уже были изложены в так называемой «дорожной карте», и теперь, конечно, смотря, когда все изложенное в ней произойдет.
Например, согласно тому, что люди называют Формула Штайнмайера, особый статус вступает в силу в день выборов. И это означает, что не помешало бы немного подготовительной работы для того, чтобы убедиться, что статус этот начал работать. Это все подготовительный процесс.
Я уверен, вы знаете, что Украина действительно приняла закон о специальном статусе в начале октября прошлого года. Теперь мы готовы к дальнейшему внедрению, когда у нас есть условия для этого.
* * *
С точки зрения ситуации на местах, если взглянуть на нее со стороны, то можно сказать, что ничего не изменилось за несколько лет после того, как русские относительно стабильно закрепились там, и там по-прежнему высокий уровень насилия, но не захватили новые территории. По-прежнему есть присутствие российских войск под командованием российских офицеров. Все это, возможно, стало немного более профессиональным, но это по сути это одно и то же, что раньше.
* * *
Что касается последовательности действий — есть в Минских соглашениях одна вещь, которая до конца не ясна. Там говорится о том, что должны произойти определенные процессы, но не написано когда.
Первая пара пунктов документа — прекращение огня и вывод тяжелого оружия. Например, другие пункты ближе к концу документа — это восстановление украинской стороной международной границы до украинского контроля. И еще в середине документа есть такие вещи, как местные выборы, специальный закон о статусе и амнистия для людей, совершивших действия в рамках конфликта.
Это те вещи, которые годами обсуждаются в Нормандском формате и на повестке дня у ТКГ в Минске, кроме того, разрабатывается “дорожная карта”, которая и пытается обозначить временные линии. Честно говоря, все это никогда не согласуется. Вот мы и предложили идею введения миротворческого контингента, потому что фундаментальное несогласие состоит в том, что русские говорят — нам нужно видеть политические шаги с украинской стороны, а украинцы сейчас заявляют, что не могут их сделать, так как там нет безопасных условий и они не могут провести выборы, например, в таких условиях. Поэтому невозможно совершать дальнейшие шаги по особому статусу без некоторых органов власти, мира, безопасности, прекращения огня и т.д… В общем, все это постоянно идет по кругу.
Идея миротворческого контингента придумана для того, чтобы защитить земли, с которых российские силы будут выводиться. Но, перед тем, как Украина получит территории обратно, на них нужно создать безопасные условия и в них уже создавать пространство для политических шагов, чтобы реализовать Минск.
В довершение отмечу, что территория передается от международного сообщества, манадата миротворческих сил ООН под контроль Украины. Вот в чем состоит идея. И тогда не нужно беспокоиться о конкретной последовательности, потому что все это будет происходить.
* * *
В Донбассе нет неконтролируемой международной границы. Сейчас она подконтрольна России, а пункт, который превращает границу в международную — это контроль ее с двух сторон. И сейчас такого нет и это то, что мы категорически хотим вернуть.
Полный текст можно прочитать здесь.
Перевел Денис Бисквитов, для Informator.media