Прифронтовой город Лисичанск на Луганщине был освобожден украинской армией летом 2014 года. Уже почти пять лет некогда крупный промышленный центр продолжает бороться за выживание: градообразующие предприятия разрушены еще до войны, а инвестиционный климат в городе, где до сих пор слышна отдаленная артиллерийская канонада, непривлекателен. Informator.media пообщался с местным гражданским активистом Анатолием Рыжковым. Он дал собственный рецепт, как вдохнуть новую жизнь в регион и сделать освобождённый Лисичанск привлекательным для инвестиций и развития бизнеса.
«Донбасс проедает всю Украину»
Что нужно, чтобы сделать этот регион привлекательным для инвестиций? Как можно изменить ситуацию стагнации, в которой находится Луганщина?
Для начала нужно подумать, для чего это нужно. Нужно создать предпосылки, для того, чтобы жители поверили в перспективу этого региона. На сегодняшний день для Лисичанска приоритетной все равно остается промышленность.
Но ее же практически не осталось…
Лисичанск — стотысячный город. В былые времена — более 12 крупных предприятий, 7 шахт, НПЗ, два стекольных, РТИ, «Техткань», «Содовый завод», «Мехстекло», «Лесмаш». Это был второй город в Луганской области по промышленному потенциалу после Луганска и Алчевска. На сегодняшний день Лисичанск не имеет вообще никакой экономической базы. Градообразующими предприятиями являются три шахты, которые находятся на дотациях у государства, и военные. Прямых производств и реального бизнеса здесь нет. На сегодняшний день после снятия ограничений по проверкам налоговая служба начинает давить на бизнес. Силовые структуры возобновляют практику «крышевания». Сотрудники СБУ не выявляют лиц, подрывающих экономику и стабильность государства, а «крышуют» их. И лисичанцам нужно признать, что ситуация, в которой они оказались – это, прежде всего, их вина. Это их молчаливое согласие. В Лисичанске мы проедаем свой бюджет. По прошлому году: 800 миллионов бюджет города, из них 799 – это расходы, связанные с заработной платой и защищенными статьями. Денег на развитие города нет.
В Лисичанске осталось четыре шахты из двенадцати. На сегодняшний день они остались главными градообразующими предприятиями в Лисичанске. НПЗ не работает, от Содового завода осталась промплощадка, РТИ разбирают на стройматериалы. Стекольный завод не могут два года передать в собственность государства. Второй стекольный завод столкнулся с проблемой удорожания энергоносителей, делающей производство нерентабельным. Остался Желатиновый завод и ЖБИ. Но с учетом отсутствия строительства в Лисичанске завод Железобетонных изделий никому не нужен. Асфальтный завод из-за отсутствия заказов на ремонт дорог тоже не работает. Регион утратил свою инвестиционную привлекательность, утратив свой экономический потенциал. Что с этим можно сделать? Обсуждая эту проблему еще в 2014 году общественные активисты пришли к мнению, что на освобожденных территориях Луганской и Донецкой областей было бы целесообразно создать свободную экономическую зону. Уменьшить налоговую нагрузку на предпринимателей. Здесь нет тех возможностей, которые есть в других регионах, мы конечная точка, у нас нет транзита. Нет ни производств, ни продаж. А налоговая нагрузка, такая же, как и в Киеве. Мы -дотационный регион. Донбасс проедает всю Украину. И если не возобновить экономический потенциал, то развития не будет.
Как изменить ситуацию?
Как восстановить экономический потенциал?
На уровне государства должно быть ослабление налоговых тягот, как минимум на пять лет. Это будет реальная помощь. Чтобы бизнес мог стать на ноги, нужно не менее пяти лет налоговых каникул.
От каких налогов нужно освободить предпринимателей, чтобы им было интересно развивать бизнес на этой территории?
Как минимум, от налога на прибыль. Поскольку прибыли здесь очень условны. Нужно обсуждать освобождение и от уплаты НДС или его быстрого возмещения. Добавить возможность льготного кредитования под реальную процентную ставку. Ставка в 25% неподъемна. Учитывая залог и скрытые платежи, предприниматель должен отдавать банку от 30% до 50%. При том, что здесь быстрого возврата денег не будет. Поэтому, прежде всего, нужна государственная программа: у нас есть промышленный потенциал, сырье и новые технологии, мы можем построить новый содовый завод. У нас есть шахты, мы можем заниматься переработкой и обогащением угля здесь же, не отправляя его обогатительные фабрики за сотни километров. Мы можем делать из угля жидкое топливо. Нужно поддерживать проекты, учитывающие специфику региона. И тогда инвесторы придут бы сюда сами. Здесь есть промышленная база, энергоносители, человеческие ресурсы. Будет инвестиции – люди увидят перспективы останутся здесь работать.
Обсуждались ли эти идеи с местными администрациями?
К сожалению, нет. Областная администрация, имея столько департаментов, так и не смогла организовать открытое обсуждения перспектив развития региона. Они этого не делают. Им проще напечатать для международных инвесторов красивую брошюрку. Но реально ли реализовать планы развития-2020? Нереально. Два года назад работала международная программа поддержки предпринимателей. Знаю нескольких людей, которые выиграли эти гранты. Их проекты были реально успешны. Но на сегодняшний день они так и не переросли уровень малого предпринимательства. Областной военно-гражданской администрации это не нужно, департамент промышленности ликвидирован. Они не хотят развивать промышленность Луганщины.
У городской администрации есть такое желание?
Местная администрация – закрыта в ракушке. Чиновники получают достаточно большую по меркам региона зарплату — в районе 20 000 гривен. При этом они ее получают гарантированно, даже если ничего для города не сделали. В Лисичанске нет дорог, не решаются проблемы с водоснабжением – на их зарплаты это не влияет.
Были попытки диалога с местной властью, обсуждения вариантов выхода из кризиса?
Я делал по две попытки поговорить с каждым из луганских «губернаров». Я исхожу из «принципа трех встреч». Первая – познакомиться, вторая – предложить план, третья – договориться о совместных действиях. Всегда я останавливался на второй встрече, потому что не видел заинтересованности. Будь то Москаль, Тука или Гарбуз – я давал им документы, подтверждающие то, что мы готовы работать. Все заканчивалось на передаче документов. С их стороны я не видел интереса продолжать диалог.
Ни один из четырех послереволюционных «губернаторов» не пытался вести диалог с активистами. Только кулуарно. Платформ для обсуждения не было создано. У нас нет возможности открыто поставить вопрос и получить прямой ответ. Обратной связи нет.
Уличные наркотики и «копанки» вместо заводов и шахт
Но изменения все же есть — на стенах домов появилась реклама наркотиков. Раньше на Луганщине подобного не было.
Эти надписи появились со сменой областного полицейского руководства. Их закрашивали, полицейские делали вид, что ищут дилеров. Но безрезультатно, они появляются снова. В 2014 году наркоманов в Лисичанске не было. Они ушли вместе с «ополченцами», и на два года об этой проблеме забыли. Потом дилеры вернулись.
Главная проблема — это нежелание людей бороться за свое будущее. Им неинтересно, чтобы здесь были поля, чтобы Лисичанск был промышленным центром, чтобы власть заботилась о людях. Им интересно есть, пить, отдыхать, и, желательно, не работать. На сегодня, к сожалению, таков менталитет Луганской области. Люди не верят в то, что в Украине можно зарабатывать, жить честно, иметь бизнес. Они знают, что без коррупции заработать деньги невозможно. Они знают, что, не нарушая закон, много денег не заработаешь. Яркий пример – «копанки». Здесь есть всё: отсутствие рабочих мест, интерес власти, коррупция.
Люди вынуждены работать на «копанках» из-за отсутствия рабочих мест?
Люди вынуждены работать где угодно. По моей информации, на «копанках» работают люди с временно оккупированных территорий. Где работы нет совсем. «Копанки» – это лакмусовая бумага, показывающая реальное положение дел на Луганщине. Криминальный бизнес, действующий с согласия высшего руководства страны. Роют под носом у «Объединенных сил», в 20 километрах от линии фронта.
Согласно материалам дела, машины с углем идут через полицейский блокпост, который раньше был контрольным пунктом въезда-выезда?
Да. Без ведома силовиков здесь ничего не происходит. И свою задачу я вижу не в борьбе с незаконной добычей угля, а в борьбе с коррупцией. Эта гидра, которая мешает нашему государству быть государством. Функцию государственного управления перебрали на себя криминальные авторитеты, коррупционеры, «решалы».
Стоимость, по которой государство приобретает уголь – 3000 гривен. Рыночная цена –1500-1900 гривен. Практически, вдвое дешевле.
Незаконные же добытчики, имея минимальную себестоимость, выходят на стопроцентную рентабельность. Расходы на зарплаты и энергозатраты минимальны. Затрат на экологию и налогов нет. Для сравнения: шахта «Им. Мельникова», 1000 работников, имеет колоссальные затраты энергии, качества угля низкое, залегает он глубоко, доставка на поверхность сложна, обогатительные фабрики находятся за сотни километров – всё это, в итоге, превращает этот уголь в золото. Гораздо проще, не платя за лицензию, снять пару метров верхнего слоя земли, дойти до пласта, выкопать его, и продать по документам действующей шахты.
Если в этом угле есть потребность, то находятся те, кто может его предложить. К «копателям», конечно, есть вопросы — это незаконная деятельность. Но главный вопрос – кто позволяет этому происходить? Почему в течение двух лет правоохранители не могут решить эту проблему. Областная прокуратура взяла эти расследования под контроль, прокурор обещал быстро найти и наказать виновных. Но этого до сих пор не произошло. Масштабы карьеров впечатляют. Открыты три уголовных производства. Но незаконная добыча продолжается на глазах у сил ООС, работников СБУ, полиции, Нацгвардии. Но государство не исполняет своих функций. Мы уже знаем, к чему это может привести – мы получили войну. И мы сейчас возвращаемся в 2014 год, у нас начинается «крышевание» бизнеса полицией, выбивание денег из предпринимателей налоговиками. Налоговые проверки проходят не ради выявления нарушений, а ради «принуждения» предпринимателей к «диалогу».
Власть не заинтересована в изменениях. А у общества недостаточно ресурсов. Слишком мало людей пытаются что-то изменить. Проще уехать. Безынициативность людей порождает вседозволенность властей. Можно украсть, подделать документы и уйти от ответственности. Один из примеров –хищение почти 2,5 миллионов гривен из местного бюджета на снегоуборочной машине, который местные активисты выявили два года назад. Было открыто уголовное производство, установлены исполнители. Но заказчики найдены не были. Мы имеем условно осужденного коммунальщика, неисправный автомобиль стоимостью 800 тысяч, потерю городским бюджетом 2 миллионов, и дороги во льду. И никто из горожан не требует справедливости.
«Здесь будет болото, подпитываемое водами вражды, негодования, сепаратизма, коррупции»
Что делать простым лисичанцам, чтобы ситуация изменилась?
Не молчать. Говорить, бороться, учиться влиять на власть. Моя задача – научить людей знать свои права и уметь ими пользоваться. Это легко. Если есть нарушения – нужно говорить об этом, посещать заседания городского совета, заставлять власть работать. Но люди боятся. Люди здесь надеются на доброго царя, который должен заботиться о достатке граждан. Это утопия и абсурд. Чиновники действуют в угоду своим интересам. Пока граждане не будут контролировать своих избранников, ничего не изменится. Партии, которые здесь выигрывали выборы, всегда много обещали. Но регион из года в год остается без денег, без рабочих мест, без инвестиций. И мы продолжаем слушать обещания.
Как может выглядеть взаимодействие власти и гражданских активистов?
Круглый стол. Есть «губернатор», есть люди, которые пытаются что-то изменить. Есть обсуждение, есть секретарь, который всё зафиксирует и определит сроки выполнения поставленных задач и ответственных.
Без этого Луганская область остается форпостом экс-регионалов. И чем здесь ситуация хуже, тем выше рейтинги «Оппоблока». И если правительство не пытается изменить эту ситуацию, значит с «регионалами» существуют договоренности.
Если сейчас спросить школьников и студентов, «кто хочет остаться жить в Лисичанске?», я думаю, желающих будет очень мало. Здесь негде работать и нечему учиться. И если этого не изменит, здесь будет болото, подпитываемое водами вражды, негодования, сепаратизма и коррупции.
Митя Спичкин, для Informator.media