Двадцать две шахты на оккупированной части Луганщины закрыты по решению боевиков «ЛНР». Более двадцати пяти тысяч шахтеров остались безработными.

Такую статистику приводит основатель «Восточной правозащитной группы» Павел Лисянский “Громадському радіо”, пишет «Луганский радар».

Он добавляет, что боевики не законсервировали как следует места выработки угля.

«Правильно сказать не закрыли шахты, а бросили. Потому что закрытие и реструктуризация потребует финансовых вложений: нужно откачивать воду, проветривать выработки. Если не откачать воду, то она, поднимаясь вверх, выталкивает метан. Метан через трещины в земной коре выходит на поверхность и накапливается. В подвалах жилых домов, в погребах. Наименьший контакт с электричеством или зажженной спичкой – и все, взрыв».

Остались работать несколько шахт в Сорокино (Краснодон), Должанске (Свердловск), Ровеньках, Антраците и поселке Белореченском. Люди получают там очень маленькую зарплату, гораздо ниже, чем в Украине. Боевики же не соблюдают никаких техник безопасности, поэтому там бывают обвалы.

Еще одна проблема, с которой сейчас сталкиваются луганчане на оккупированной части региона – водоемы, которые уходят под землю из-за незаконных выработок, объясняет Лисянский.

«Подъехали, разрыли, поехали, бросили. Из-за вмешательства в экосистему некоторые водоемы уходят под землю. Сейчас на Луганщине местные говорят о том, что особенно заметно исчезают водоемы. Единственное спасение – осадки. Но лето было жаркое, осадков нет. А из-за бесконтрольной добычи угля получается экологический вред. Что такое водоем для шахтерских городков, сел? Люди выживают благодаря огородам. Водоемы используют для полива. Водоемы исчезают, у людей убытки, потому что не могут выращивать овощи», — отметил Лисянский.

На подконтрольной Украины территории также есть незаконные копанки, но с браконьерами здесь борются активисты, а еще правоохранительные органы. А вот на оккупированной территории сказать что-то против решения боевиков – опасно для жизни.