Пытки и казни: какова ситуация с правами человека на оккупированных территориях Донбасса? Именно этой теме посвящен влог «Война против прав человека».
В этом эпизоде правозащитник и исполнительный директор «Восток SOS» Константин Реуцкий рассказывает о случаях внесудебных казней, пропавших без вести, взятых в плен, пытках и жестоком обращении с людьми на оккупированных ныне территориях:
Ситуация в области прав человека на востоке Украины сегодня является ужасной. Счет жертв только наиболее грубых нарушений, таких как похищение, внесудебные казни, пытки и принудительный труд, идет на десятки тысяч. Столь грубых и массовых нарушений на этих территориях не было со времен Второй Мировой Войны.
Надо отметить, что к 2014 году ситуация с соблюдением прав человека в Луганской и Донецкой областях существенно не отличалась от ситуации в остальных украинских регионов.
Единственной причиной такого резкого ухудшения является русская гибридная агрессия. К ужасам войны прибавилось бесправие. Россия создала и поддерживает на захваченных территориях режим, не менее жесткий, чем северокорейский. Заложниками которого сегодня являются около двух с половиной миллионов человек.
Написанные в Москве так называемые «конституции» квазиреспублик содержат лозунги об обеспечении прав человека, но как и у советской конституции это не более чем художественный оборот. В так называемых «республиках» даже введены «должности» «омбудсменов», но люди, назначение на них русскими, вместо защиты прав жителей оккупированных районов занимаются политической деятельностью, направленной на дискредитацию Украины.
Поскольку Россия, эффективно контролирует оккупированные районы восточной Украины, не принимает на себя обязательства по защите прав человека, у тамошних жителей практически нет возможностей реализовать большинство из своих базовых прав и свобод.
Список нарушений длинный. Остановимся лишь на наиболее острых проблемах.
Право на жизнь
Война, для которой не было никаких предпосылок, кроме имперских амбиций Кремля, уже унесла жизни более 13 000 человек и продолжает забирать их прямо сейчас. Методы ведения войны, которые используются российскими прокси привели к большому количеству жертв среди гражданского населения — правозащитниками задокументировано около тысячи неизбирательных обстрелов населенных пунктов и объектов критической инфраструктуры, обстрелы эвакуационных колонн, санитарного транспорта и другие военные преступления. Задокументировано использование контролируемыми РФ военными формированиями запрещенного оружия (в частности, кассетных боеприпасов).
Но люди в зоне конфликта гибли не только в результате боевых действий. Внесудебные казни в первые годы войны стали на оккупированных территориях обычным явлением. Некоторые из казней стали публичными (как, например, казнь главарем боевиков Арсением Павловым украинского военного Игоря Брановицкого), но их счет идет на сотни — каждый десятый бывший пленный утверждает, что стал свидетелем внесудебной казни. К сожалению, вынужден констатировать, что в нескольких десятках внесудебных казней и пыток, которые привели к смерти задержанного подозревают и бойцов сил Антитеррористической операции. Но эти преступления расследуются и по многим из них уже вынесены обвинительные приговоры.
По данным Международного Комитета Красного Креста, во время войны бесследно исчезли почти 1700 человек. Большинство из них потом были найдены живыми или погибшими, и сейчас Красный Крест ведет 750 дел пропавших. Украинские правозащитники называют более драматические цифры — об исчезновении более 4 с половиной тысяч человек заявляла Харьковская Правозащитная Группа. По данным украинской полиции и прокуратуры, судьба 1200 человек до сих пор остается неизвестной. К сожалению, нельзя исключать, что, по крайней мере, часть из них тоже стали жертвами боевых действий или внесудебных казней.
Свобода и личная неприкосновенность
По данным украинских правозащитников, по меньшей мере 15 000 человек прошли через плен российских прокси на сегодня оккупированных территориях. При этом с заявлениями в украинскую полицию обратились только 8000 человек, поскольку большинство жертв, проживающих на оккупированных территориях, не имеют возможности обжаловать эти преступления против себя. Подавляющее большинство похищенных — это люди, которых «задерживали» за мелкие нарушения (вроде нарушения «комендантского часа» или просто потому, что они не понравились кому-то из бойцов пророссийских вооруженных формирований). Такие люди проводили в плену от одних суток до нескольких месяцев. Распространенным явлением были и остаются и так называемые «коммерческие» похищения — когда пророссийские комбатанты захватывали человека с целью получения выкупа. Но несколько тысяч заложников — это политические оппоненты режима и люди, которые критиковали действия оккупантов или даже те, кто просто контактировал с проукраинскими активистами.
Украинские силовики также применяли незаконные задержания, но количество таких случаев с этой стороны линии соприкосновения в десять раз меньше, чем на оккупированных территориях — речь идет о нескольких сотнях людей.
Свобода от пыток и жестокого обращения
За редким исключением, все, кто попал в незаконное заключение российских прокси, подвергались пыткам или жестокому обращению. Учитывая, что жестокому обращению подвергались не только военнопленные и гражданские заложники, но и местное население, количество жертв этих нарушений может колебаться в пределах 17-20 тысяч человек. Сотни людей погибли, не пережив пыток.
Свобода от принудительного труда
По меньшей мере, 10 000 человек из числа незаконно удерживаемых и военнопленных использовались российскими прокси как рабская сила на разборах завалов и пожарищ, а также на строительстве военных укреплений (в том числе в условиях, угрожающих жизни). Такой принуждение использовался, как вид наказания и мог продолжаться от нескольких дней до нескольких месяцев, в зависимости от отношения прокси к задержанному.
Свобода выражения мнения
Если говорить о свободе выражения мнений, то на оккупированных территориях ее нет. Свободно высказываться можно только в поддержку действий Российской Федерации и местных оккупационных администрации. Несогласных жестоко наказывают. Задокументировано тысячи случаев административного давления, нападений, похищений, пыток и длительного содержания в несвободе за любую демонстрацию симпатий к Украине или критику в адрес де-факто власти. Жалобы на произвол комбатантов или администраций тоже нередко становится основанием для преследования.
На оккупированных территориях нет свободных медиа, деятельность журналистов независимых СМИ там почти невозможна. Все, кто распространяет информацию, которая не совпадает с «официальной», преследуются. Редакции независимых СМИ еще в 2014 году там были разгромлены или захвачены, большое количество журналистов и блогеров подверглись нападениям, плену и пыткам и впоследствии были вынуждены уехать из мест своего проживания. Кремль стремится контролировать информационные потоки из ОРДЛО. А поскольку правду скрыть трудно, а реальность ужасна, россияне выбирают забрать у журналистов возможность работать в контролируемых ими районах.
Российская Федерация руками оккупационных администраций зачистила протестное поле и продолжает выжимать несогласных. Количество вынужденных переселенцев хорошо иллюстрирует результаты этой политики. Сейчас оно составляет один миллион четыреста тысяч человек и около миллиона из них — это люди, которые не считают себя приемлемым оставаться в той среде, которая создала на оккупированных территориях Российская Федерация. С другой стороны линии соприкосновения высказывать критику в адрес власти не запрещено. И после 2017 года правозащитники не фиксировали случаев грубого давления на тех, кто выражает откровенно антиукраинские взгляды. Как не фиксировалось фактов препятствования деятельности местных СМИ.
Свобода мирных собраний
Проведение собраний с повесткой дня, что разрушает картинку, нарисованную российскими технологами, на оккупированных территориях невозможно. Все попытки провести протестные акции с экономическими или политическими требованиями заканчивались подавлением. В том числе, с применением оружия.
Вместе с тем участие в акциях, которые организуют оккупационные администрации, является обязательным для работников бюджетной сферы и крупных предприятий.
На контролируемой части восточных областей подобных проблем правозащитники не наблюдают. В течение военных лет было зафиксировано несколько попыток запретить протестные акции, но все они все равно состоялись. Имеется ряд примеров протестов местных жителей даже в непосредственной близости к военным позиций украинских военных (например, Торецк, Золотое-4). Их проведению никто не препятствовал.
Свобода ассоциаций
Деятельность независимых общественных организаций и даже общественных инициатив на ВОТ невозможна. Оккупационная власть видит угрозу в росте общественной активности и свободном обмене мнениями и идеями. Поэтому она жестко контролирует деятельность даже гуманитарных организаций. На сегодня большинству международных гуманитарных организаций отказано в доступе к контролируемым российскими прокси территорий. Преследуются или выдворяются и активисты местных низовых инициатив, если их деятельность даже потенциально может поставить под вопрос российские пропагандистские нарративы. Поэтому дискуссия о привлечении к минскому процессу каких-то представителей якобы независимых НПО оккупированных частей Луганщины и Донетчины не имеет смысла — независимых общественных организаций там просто не существует.
Свобода вероисповедания
В ОРДЛО искусственные преимущества предоставлены РПЦ. Остальные конфессии в той или иной степени испытывают давление и ограничения. Некоторые конфессии откровенно преследуются. В частности, протестанты — случаи внесудебных казней протестантских священников, содержание их в плену, пытки, завладение собственностью таких религиозных общин. Поскольку религиозные общины тоже является средой, где сложно контролировать распространение мыслей, разрушающих пророссийские нарративы, оккупационные администрации максимально усложнили процедуру регистрации конфессий и внимательно следят за их деятельностью.
Участие в управлении
Политической конкуренции на оккупированных территориях нет. Деятельность политических партий, которые продвигали идеи, отличные от идеи «русского мира», там невозможна. Из-за недостаточной пророссийскости запрещена даже пророссийская коммунистическая партия. Десятки местных лидеров, которые активно способствовали Кремлю в 2014 году, но имели особое мнение о путях развития региона, были либо убиты, либо отстранены от управления и маргинализированы.
Нет также и выборов, есть плохо сыгранный спектакль для предоставления признаков легитимности действиям России. Местные оккупационные администрации фактически назначаются русскими. Они не представляют интересов местных жителей и рычагов влияния на их действия жители региона не имеют.
Семь лет диктатуры уничтожили политическую культуру. И после деоккупации местным жителям понадобится определенное время, для того, чтобы снова привыкнуть к ответственности за судьбу региона.
Перечень системных нарушений прав человека в зоне военного конфликта можно было бы продолжать. Ни у кого на оккупированных территориях не защищены имущественные права. Мы наблюдаем процессы политизации и милитаризации образования, привлечения детей к милитаристическим и парамилитарным формированиям. Там нет независимых справедливых судов, и вся система права самом деле является фикцией — эти районы управляются вручную и единственный закон там — политическая целесообразность, как ее понимают в Москве.
Всего этого и многих других преступлений не произошло бы, если бы не путинская политика реставрации Советского Союза.
Руководство Российской Федерации виновно в массовых и грубых нарушений прав человека на востоке Украины.
В частности, в смерти 13 000 и ранении 35 000 украинцев, в разрушении от 20 000 до 30 000 домов и объектов инфраструктуры. В незаконном лишении воли и пытках более 15000 человек. В насильственных исчезновениях и внесудебных казнях. В лишении двух миллионов человек на оккупированных территориях базовых политических прав и свобод. А также в том, что эти нарушения продолжаются уже более семи лет. И будут продолжаться еще долго, если мировое сообщество не будет действовать более решительно. Надо осознать, что путинская Россия ведет войну не только против Украины, она воюет против всего западного мира. Против его основных ценностей — демократии и прав человека. И недооценка этой угрозы может стоить миру очень дорого.
Константин Реуцкий, исполнительный директор БФ «Восток SOS»