Война и алкоголь, как оказалось, вещи взаимосвязанные. С чего бы так? А с того, что война – это величайшее напряжение эмоций, перерасход нервных клеток, которые, как известно, не восстанавливаются. Но в локальном смысле – перенаправить поток эмоций, разгрузить сознание – можно. Вот тут, как раз, и пригодятся психоактивные вещества. Алкоголь, пожалуй, самый простой, доступный и безвредный из них. Если, вообще, возможны разглагольствования о «безвредности» веществ, затуманивающих ясность сознания. Но сиюминутно, на короткий период времени, когда далеко в будущее никто не заглядывает, то вполне подходящий выход – залить за галстук.
Очень характерный пример: я в детстве много раз в фильмах «про войну» слышал одно и то же изречение – «сто грамм наркомовских». Наша советская родина рассказывала нам много неправдивых, чаще лубочных историй о «подвиге народа-победителя». Ничего умного или доброго тогдашняя пропаганда нам рассказать не могла, оставалась только ВОЙНА. Ну, и ПОБЕДА. С производством колбасы, туалетной бумаги, одежды у той власти плохо складывалось, а все признаки ПОБЕДЫ налицо. А как мне потом дед рассказал, алкоголь на определённом этапе оказался стратегической находкой. Это когда вдруг выяснилось, что советская пропаганда по уровню профпригодности намного опередила Красную Армию. Воевала Красная Армия намного хуже, чем о её победах рассказывала пропаганда. Когда до стандартного красноармейца в 41-м году начало доходить, что «войны на вражеской территории» не будет. Как минимум, пока. Что вся воспетая мощь куда-то запропастилась, что «сталинские соколы» как-то явно «не взлетают». Позднее осознание стало массовым… Так и появились «сто грамм наркомовских».
В какой-то момент помогло. А что сейчас? А сейчас не так. Сейчас волонтёры, сам читал, через социальные сети просят друг друга не возить «бухло» в части. Солдатам тяжело, мы знаем, но вот так запросто, «уколоться и забыться» нельзя.
Но есть и другие участники всего происходящего – есть гражданские. Им, вроде, можно и даже, естественно, помогает. Выручало и меня, выручало пол-лета 2014 года. Доходило до совершенно анекдотических ситуаций. Мы с женой во дворе с пивом, сын рядом плескается в бассейне, повизгивает от счастья, а рядом с нами, канонада со стороны Макарова. Дело в Станице было. Ну, а чего, к нам не прилетало, даже интересно. Пока не прилетало… Потом прилетело. Интересность положения улетучилась, никакие возлияния её не возвращали, хотя остроту притупляло, опять же, локально. Со временем стало очевидно, что если мы попытаемся пережить всё происходящее, не покидая дома, то самое лучшее, что может случиться с нами в будущем – это белая горячка или цирроз печени…
Но у меня есть друг, который, так и не покинул, и при этом от алкоголя он отказался ещё задолго до всех этих событий, отказался совершенно по собственной инициативе. Просто вдруг решил, что выпивка мешает ему жить. И решил не возвращаться к ней даже пожив под обстрелами, пережив неприятное выяснение отношений с «местными ополченцами» с очень характерным для Донбасса костромским говором и совсем уж характерным суровым перегаром. Ну, да, всё так и есть, «наши» на войне не пьют, пьют только «не наши». Так и живёт человек рядом с «не нашими» с автоматами, рядом с нашими «бывшими друзьями и, вообще, вполне адекватными людьми», не обращаясь за помощью к алкоголю. Как у него это получается, я просто ума не приложу, но это факт. Можно со стрессом справиться и без такого помощника.
А тут ещё одному хорошему знакомому недавно врачи запретили «принимать внутрь», а растираться виски или ромом ему невкусно. Мучается бедолага, не знает, как жить дальше. Тяжело без допинга даже гражданскому во время войны. Ничего, держись, брат, люди даже среди «лугандонов» без алкоголя выживают. Так что, я теперь отвечаю утвердительно на вопрос, есть ли жизнь после «завязки».
Георгий Сущенко (Луганск-Станица Луганская-Киев). Для Informator.lg.ua