Как изменились за год настроения местного населения в зоне АТО? Каково жить на линии фронта? Какие каналы смотрят украинские военные? Куда надо в первую очередь везти гуманитарную помощь и как местные зарабатывают на пропускной системе? Об этом и многом другом Informator.lg.ua рассказал волонтёр благотворительного фонда «Восток-SOS» Евгений Васильев. С начал конфликта он занимается доставкой гуманитарной помощи в наиболее труднодоступные населённые пункты освобождённого Донбасса.

Волонтёром – в долг

Поначалу самое тяжёлое было – находить финансирование на всё это. У нас не было автобуса, мы ездили с другими ребятами на двух машинах. Нам было трудно планировать маршрут и задачи. Им надо в одно место, нам – в другое. Пару раз так поездили и поняли, что нам нужен свой автомобиль. В соцсетях сделали посты, взяли денег в долг у нашего друга и купили автобус. Друг, в принципе, давал деньги без надежды, что мы вернём. Но мы всё равно вернули. Сейчас уже намного легче.  Четвёртую поездку мы совершили уже на свое машине. Всего ездили двенадцать раз. Обычно ездим втроём, иногда вчетвером. Раньше поездки длились по неделе. Сейчас ездим на месяц и более. В Харькове заказываем гуманитарку, загружаем, фасуем и едем на место. Это уже как на работу. Когда долго сидишь в Киеве, уже хочется туда – в «АТО».

Часто, во время поездки, сложно отследить, где находится крайний блокпост, никаких же карт блокпостов нет. Бывает, спрашиваешь у военных, что за их блокпостом, а они не знают. «Ну если хотите, съездите – проверьте». То есть, они знают территорию в радиусе ста метров, а что дальше – неизвестно.  В Золотом есть блокпост «Пряники». Он находится на горе, а машины все стоят внизу. Мы стоим, очередь большая. Подходит мужчина, спрашивает: не знаем ли мы, пропускают или нет? И мы тут задумались: а наш ли это блокпост? Невидно же ни флагов, ничего. Выходит вдалеке какой-то мужик в военной форме, с автоматом. Приближается к нам. Во все машины заглядывает, что-то говорит. Но все машины гражданские, а наша выделяется, с трёх сторон тризубы, в кабине – украинский флаг. А он приближается к нам и приближается… В общем, мы подумали это сепарский блокпост и начали сдавать назад, но нас подпёрла машина. Попытались развернуться – у нас не получилось. Мы уже отчаялись, решили: будь, что будет и сказали водителю остановиться. Только когда мужик подошёл, увидели на прикладе флаг Украины.  А он мимо прошел, даже не заглянул. Когда вешали гербы, хотелось выделяться, сейчас из-за них приходится нервничать. Мы иногда в шутку«разрабатываем план», на случай обнаружения машины «сепарами»: кто должен флаг есть, кто гербы срывать, кто ленточки прятать. Пока, слава богу, без особых происшествий. 

Ближе к фронту

Мы очень просто выбираем куда ехать: открываем карту, смотрим посёлки, которые ближе всего находятся к линии соприкосновения, к фронту, и выбираем те места, где ещё не были. Ездим в основном по маленьким посёлкам – туда,куда никто никогда не доезжает. Ни Красный крест, ни NRC (Норвежский совет по делам беженцев – ред.). Их так близко к фронту не пускают. У них маршрутные листы составлены так, чтобы не подвергать сотрудников опасности. Они ездят в основном в крупные населённые пункты: Счастье, в Станицу Луганскую. А вот в места типа Лопаскино и Балатена мало кто заглядывает,иногда туда ездит Москаль (глава Луганской областной военно-гражданской администрации – ред.). Предварительно договариваемся с кем-то из местных властей. Если властей нет, пробиваем в администрации Москаля, каких-то местных сельских депутатов, узнаём, сколько живёт людей, какие потребности, нет ли там сепаратистов.  В Лопаскино, к примеру, живёт шестьдесят три человека, а у нас сто пятьдесят продуктовых наборов, приехали, выдали ровно шестьдесят три набора и поехали дальше. Набор стандартный: гречка, рис, мука, сахар, макароны, масло, консервы, подсолнечное масло, всё по килограмму.

Даже военные смотрят российские каналы

Поначалу были разные эксцессы с местным населением. В сентябре-октябре в Станице Луганской мы заехали к одному знакомому. На автобусе было написано «Восток-SOS». Позже мы наклеили на машину тризубы, но тогда их ещё не было. Местные начали спрашивать: что это за «Восток-SOS»? Когда узнали, что мы выдаём гуманитарную помощь, начали говорить: «О, давайте нам!» Мы так не выдаём, мы выдаём или по спискам или переселенцам. «А нам кто будет выдавать?». В общем, слово за слово, начался скандал. После того как они узнали, что мы можем отвезти гуманитарку в комендатуру, если не найдём местную власть, они серьёзно завелись. «А, фашистам отдадите, нацикам (жаргонное – бойцы Национальной гвардии или любые украинские военные – ред.), которые нас обстреливают! Которые нас бомбят!» Привели детей, начали заставлять их говорить, кто их бомбил. Дети под чутким руководством сказали: «Вот, они». – «Кто они? Нацики?» Дети ответили: «Да, нацики».  В общем, нам обещали и машину перевернуть, и морды набить. Мы решили не нагнетать и уехать. Сейчас уже таких проблем не возникает. Сейчас может кто-то и поддерживает «ЛНР», но понимает, что там хуже. У многих уже есть это понимание. Те, кто ждёт, когда «придут наши ребята», сейчас поутихли. Даже сами военные стали говорить, что к ним лучше стали относиться.

Люди, конечно, больше пророссийски настроены – за «Новороссию», за «ЛНР». Все против войны, но «ополченцы» – «молодцы», а вот украинская армия «плохая» потому, что якобы бомбит их. Откуда бы снаряды не прилетали, они уверены, что это всегда украинская армия.  Даже депутат местный – в Лопаскино – рассказывал: «Я спросил у украинских военных, будут ли они восстанавливать разрушенные здания в посёлке? Те отвечают: «Нет, мы пришли сюда воевать». А у «ополченцев» спросил и они сказали: «Да! Будем всё вместе отстраивать»… Но при этом украинская армия их кормит. Военные – единственные, кто до нас привозил в Лопаскино гуманитарку.

Радио в таких населённых пунктах нет. Газет мы тоже ни разу не встречали. Там и почта не везде работает. В основном – телевидение по спутнику. Через антенну там ничего не ловит. По большей части смотрят, конечно, российские каналы. Человек, конечно, имеет право сам выбирать, какие каналы ему смотреть. Но выбирают почему-то российские. Заходишь к бабушкам и дедушкам – у них обязательно либо РТР, либо Первый канал. Даже наши военные смотрят российские каналы. Телеканал «Звезда», например. Насмотрятся российских каналов и рассказывают: «Да, действительно, Донбасс, всё время как-то притесняли». Понятно, что это не массовое явление, но, тем не менее, был как-то такой случай.

Славянск перенасыщен, а в деревнях продуктов нет

Славянск уже перенасыщен гуманитарной помощью. Его освободили более полугода назад, а туда все до сих пор с гуманитаркой едут. Там даже разрушенные постройки восстанавливают. В Попасной или в том же Лисичанске я не видел, чтобы что-то отстраивали. В Лисичанске, к примеру, полностью обрушенный подъезд, до сих пор не начали ремонтировать. В Попасной всё просто плёнкой прикрыто. Много разрушений в Станице-Луганской. Посёлок Крымское вообще полностью разбит. По нему бьют именно потому, что там стоит наша армия. Возле самой линии фронта повреждений немного. Потому, что оккупанты наносят удары по местам дислокации наших войск, а наши как правило, стоят чуть дальше. Более менее восстанавливают только Славянск и Краматорск. А в гуманитарной помощи больше, на мой взгляд, нуждаются те населённые пункты, которые находятся близко к линии фронта, так как туда не доезжают коммерческие структуры и людям в таких сёлах просто негде взять ни продукты, ни бытовую химию. У нас, к примеру, большой спрос на памперсы, потому, что там их негде взять. Чтобы купить памперсы, которые стоят пятьсот гривен, человеку нужно ехать из какого-нибудь Волуйского аж в Лисичанск или Старобельск, а это сто с чем-то километров. Медикаменты в деревнях отсутствуют полностью. Мы их привозим адресно. Магазины или совсем не работают, или по расписанию. В Крымском, к примеру, работает три дня в неделю, с восьми до четырёх.

Населенные пункты, в которых оказывали помощь волонтеры «Восток-SOS».

Бизнес на пропускной системе

Добираться туда трудно: асфальтированные дороги перекрыты, крайние блокпосты не пропускают машины из-за боевых действий, и приходится ехать по полям, а поля заминированы – поэтому, туда ничего и не доезжает. В тоже Крымское надо ехать с Нижнего через поля.  Если дождь, то это уже проблема. С этой пропускной системой, там появилось много «контрабандистских» дорог в полях. В Станице через разрушенный мост, к примеру, передают продукты. С той территории передают тачку и деньги. На нашей стороне местные покупают, передают обратно и те идут продавать в Луганск. Бизнес. Потому, что на оккупированных землях цены в несколько раз выше. Ещё на лодках через Донец перевозят продукты в Славяносербск. Стоит пятьдесят гривен. Странно, в Славяносербске дешевый хлеб, три – четыре гривны. А в Киеве – девять… Всё остальное намного дороже, чем у нас.

Военные, конечно, местным помогают. Продукты им раздают и если кто на дороге застрял – вытаскивают. Медицинскую помощь оказывают. Недавно женщину ранило осколком, вывозили её именно военные, на БТРе. Военных по-прежнему содержат волонтёры, но уже не так, как это было ещё полгода назад. Трусами и носками их уже обеспечивает государство, волонтёры перешли на тепловизоры и оптику. А продуктов питания у военных больше, чем нужно, они делятся ими с местными, уж не знаю это личная инициатива солдат и офицеров или им командование приказывает, но это массовое явление и эта поддержка очень помогает местным пережить войну.

Записал Денис Мацола, для Imformator.lg.ua